Майлс поднялся так же стремительно.
— Но я надеялся пригласить вас на танец, миледи.
— Не сейчас, — ответила она. Не обращая внимания на его протестующий жест, она повернулась к сэру Уилфриду: — Мне нужно позаботиться о раздаче милостыни подданным, дядюшка. Извините меня.
— Конечно, дорогая, конечно! — хрипло пробурчал сеньор, одобрительно кивая головой.
Майлс снова опустился в кресло и отхлебнул огромный глоток вина из своего кубка. Не нужно обладать сверхъестественной проницательностью, думал он, чтобы понять: что-то во всем происходящем не так. Дело не только в леди Жизель. Брачный контракт предполагалось подписать сегодня в полдень. Однако, когда они с сэром Уилфридом встретились в солярии, хозяин замка начал говорить о всяких пустяках, не давая ему вставить слово, и болтал до тех пор, пока не настало время идти переодеваться к праздничному ужину.
Впрочем, с самой первой минуты его пребывания в замке все шло не так, как планировал Майлс. Он предполагал, что сразу по прибытии подпишет контракт и без всякого труда очарует племянницу сэра Уилфрида. Но надежды его потерпели крах — Жизель относилась к нему явно враждебно, а сэр Уилфрид намеренно уклонялся от прямых разговоров.
Видимо, я вел себя несколько самонадеянно, мысленно признал Майлс. Наверное, слишком расхвастался. Но почему бы и нет? Достойнее и привлекательнее меня нет никого в этом зале. Сэр Джордж де Грамерси и в подметки мне не годится.
Взгляд Майлса упал на красные ягоды и зеленые заостренные листья падуба, которые были щедро рассыпаны на скатерти, и тут же представил себе Жизель — в одеянии такого же пурпурного цвета и с полными красными губами, манящими к поцелую. Но как листья падуба окружали колючки, так и сладость губ Жизель охранял колючий, острый язычок.
На ум пришло воспоминание о последнем средстве, к каковому он прибег, чтобы привлечь к себе ее внимание, — об упоминании о собственном достатке. Но она сама вынудила его к хвастовству, заставив почувствовать себя неуверенно, как когда-то в далеком детстве. Всякий раз, когда она бросала на него суровый осуждающий взгляд, он снова становился тем маленьким мальчиком, которому отец постоянно внушал, что ему не стать равным его братьям и ни за что не наступит момент, когда он достигнет в жизни хоть каких-нибудь высот.
Зато сэр Уилфрид считает, что он уже достиг многого: на это указывает согласие высокородного сеньора связать с ним, Майлсом, узами брака свою единственную племянницу.
А вот Жизель, видимо, не разделяет мнения дядюшки. Она умная, деятельная, самостоятельная, одаренная — и он, Майлс, к сожалению, не нравится ей. Почему? Ведь любой здравомыслящий человек наверняка признает, что он для нее — самая лучшая партия. Может, она видит в нем какие-то недостатки, о которых он сам не подозревает?