— Но не вы?
Коварный вопрос. Жизель крепче сжала поводья, но ничего не ответила.
— К несчастью, приданое Елизаветы очень незначительно, — продолжил Майлс, — и потому семья ее избранника не одобряет этот союз.
На лице Жизель появилась гримаса отвращения.
— Какая несправедливость, что счастливое супружество по обоюдному согласию так сильно зависит от наличия денег! — не удержалась она от едкого замечания.
— Без них довольно трудно жить.
Девушка с любопытством посмотрела на него.
— Странно. Вы говорите так, будто судите по собственному опыту, однако, насколько мне известно, ваша семья очень богата.
Майлс снова устремил взгляд вперед, на дорогу.
— Да, мой отец богат, а братья ни в чем не испытывают недостатка. Что же до меня, то тут дела обстоят несколько иначе. Отец подарил мне имение, но поставил условие, что наличные деньги я должен черпать из других источников.
Его серьезный, не лишенный горечи тон тронул сердце девушки. Однако даже в этот момент разум предостерегал ее от опасности. Нельзя, ни в коем случае нельзя поддаваться обаянию Бакстона, иначе ей придется смириться со свадьбой, и тогда она неминуемо утратит свою свободу.
— Из других источников? Таких, как хорошее приданое, например? — ехидно предположила Жизель.
Майлс повернул к ней голову и твердым голосом ответил:
— Да.
— Что ж, после бракосочетания — если таковое состоится — вы получите мои деньги, а я их тут же потеряю, так никогда и не воспользовавшись ими. Сейчас мое состояние контролирует дядя, а потом оно перейдет к моему мужу.
— А вы, конечно, считаете, что будущий супруг не будет прислушиваться к вашему мнению относительно того, как его тратить?
— Полагаю, вы намекаете на то, что намерены предоставить мне такую возможность?
— Именно так, — подтвердил Майлс, и Жизель не услышала в его голосе притворства.
— И все же находите, что дядя поступил… нелепо, разрешив мне право выбора?
— Это другое дело.
— Я так не думаю, — холодно парировала девушка. — Кроме того, я прекрасно знаю, что´ произойдет в дальнейшем. Сейчас вы щедры и галантны, но после свадьбы станете совершенно другим человеком. Муж моей подруги Сесилии давал ей самые торжественные клятвы. Она писала мне восторженные письма о том, насколько добр и благороден ее жених. О Господи! Как я радовалась за нее, как надеялась, что она будет счастлива!
— Надо ли понимать, что подруга ваша несчастна? — вставил Майлс, когда Жизель умолкла, чтобы перевести дыхание.
— Конечно! Иначе и быть не может. С того дня, как Сесилия вышла замуж, она не дает о себе знать. Ни разу не навестила меня, как я ни звала ее к себе. Я уверена, что муж велит ей сидеть дома. Она непременно приехала бы, ведь мы с нею были как сестры!