Старший воспитатель лагеря был некий дядя Джек — высокий, сухопарый мужчина в очках, которого все звали «гон-донный король». В этом не было ничего оскорбительного, это была просто констатация факта. Один мальчик из старшго отряда был при нем на особых поручениях — вроде ординарца, однажды он зачем-то заглянул в чемодан дяди Джека и обнаружил там чудовищное количество презервативов — кажется, буквально несколько тысяч. Ему одному, конечно, всего на одно лето столько было не нужно. Я думаю, дядя Джек запасся ими не только для себя, но и для того, чтоб продавать их другим воспитателям и некоторым особо доверенным старшим мальчикам. Если это было так, то, скорее всего, и мистер Дрессер был в курсе дела и получал свою долю от прибылей. Мистер Дрессер был не из тех, кто мог бы упустить свой барыш от подобного гешефта в лагере.
В моем отряде мальчики были еще слишком молоды, чтобы пользоваться услугами дяди Джека, но, тем не менее, они проявляли такой живой интерес к сексу, что мне пришлось из этого отряда убраться. Я просто не мог этого выносить. Я не был чрезмерным скромником ни тогда, ни позднее, но был у нас в отряде парень по прозвищу Гогочка, над которым все остальные постоянно измывались — в те минуты, когда они не занимались сравнением длины своих членов в состоянии эрекции и не делали многих других вещей, которые даже Питер Куот небось не сумел бы правдоподобно описать. Я не знал, как скоро им надоест заниматься Гогочкой и вздумается взяться за меня. Поэтому в один прекрасный день я сложил свой чемодан и перенес его в палатку другого воспитателя — дяди Сэма, который руководил лагерной самодеятельностью; мне казалось, что там поспокойнее.
Там действительно было поспокойнее. В этой палатке спали старшие мальчики, которые большую часть времени проводили у девочек. Возвращались они усталые до одури и сразу же засыпали. Лишь через несколько дней я заметил, что дядя Сэм, как видно, ночная птица, потому что днем он почти все время спал. Не помню, чтобы я хоть раз видел его вместе со всеми в столовой. В лагере «Маккавей» каждый шел есть, когда он был голоден, и брал, что давали. В положенные для приема пищи часы в столовую мало кто ходил, потому что еда там была никудышная. Но рядом с лагерем были закусочная и киоск, где продавали бутерброды; они были открыты круглосуточно, и там всегда было полно едоков. Обе эти забегаловки наверняка принадлежали мистеру Дрессеру. Чем хуже кормили в лагерной столовой, тем лучше шли дела в закусочной и киоске, и, очевидно, из обеих этих золотых жил мистер Дрессер извлекал хороший навар.