— Почему же тогда он пришел к вам?
— Мы, шведы, славились своей добротой и щедростью. Он принес коробку бумаг в надежде их продать. Бог знает, где он их взял.
— И вы купили бумаги?
Хансель кивнул.
— Лучше сказать, мы совершили взаимовыгодный обмен. Я заплатил за коробку цену, примерно равную десяти кронам. Почти все ее содержимое выбросил. Кроме нескольких фотографий. В частности, вот этой.
Валландер решил, что пора делать следующий шаг.
— Харальд Бергрен, — сказал он. — Так зовут одного из мужчин на моей фотографии. Он швед. Методом исключения мы знаем теперь, что в этой группе он стоит либо в середине, либо с правого края. Его имя вам о чем-нибудь говорит?
Хансель задумался. Потом покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Но это еще ничего не значит.
— Почему?
— Многие наемники скрывали свои имена. В том числе и шведы. Заключали контракты под чужой фамилией. А возвратившись, если такое счастье им выпадало, снова становились сами собой.
Валландер задумался.
— Значит, в Конго Харальда Бергрена могли звать иначе?
— Да.
— Но дневник он, видимо, писал под своим настоящим именем, используя его в качестве псевдонима.
— Да.
Валландер испытующе посмотрел на Ханселя.
— Другими словами, сейчас его найти практически невозможно, если, конечно, он сам этого не захочет.
Улоф Хансель кивнул. Валландер, не отрываясь, смотрел на блюдо с печеньем.
— Я знаю, что многие из моих прежних коллег придерживаются другого мнения, — сказал Хансель. — Но я всегда презирал наемников. Они убивали за деньги. Хотя и говорили, что борются за идею, за свободу, против коммунистов. В действительности все было иначе. Им было неважно, кого убивать. Лишь бы платили больше.
— Наемникам, наверно, непросто возвращаться к нормальной жизни, — предположил Валландер.
— Многим это так и не удалось. И они навсегда остались на задворках общества. Или спились. Ведь у некоторых из них еще до войны были проблемы.
— Кого вы имеете в виду?
Улоф Хансель ответил сразу и очень жестко:
— Садистов и психопатов.
Валландер кивнул. Он понял.
Итак, Харальд Бергрен существовал, но его все равно, что не было. Имел ли он отношение к случившемуся, оставалось непонятным.
Несомненно было одно.
Валландер зашел в тупик. И что делать дальше, не знал.
В Нюбрустранде Валландер оставался почти до вечера. Но это время он провел не с Улофом Ханселем. С ним он распрощался в час дня. После долгой беседы Валландер пребывал в нерешительности. Он вышел на улицу и вдохнул осенний воздух. Итак, что же делать дальше? Вместо того, чтобы вернуться в Истад, Валландер поехал на побережье и припарковал машину. Поколебавшись, решил немного пройтись. Может быть, прогулка поможет ему навести порядок в мыслях? Но на берегу дул такой колючий осенний ветер, что Валландер передумал и вернулся в машину. Он сел впереди на пассажирское место и до отказа откинул спинку назад. Потом закрыл глаза и попытался восстановить события, произошедшие с того дня, когда у него в кабинете Свен Тирен сообщил об исчезновении Хольгера Эриксона. Сегодня, двенадцатого октября, две недели спустя, им приходится расследовать уже не одно, а два убийства, совершенных неизвестным преступником.