Мистер Харри в одно мгновение превратился в Флетчера, бродягу, портовую крысу. Это был классический случай возвращения на круги своя – пока я дошел до «Лорда Нельсона», в голове у меня вертелись мысли, подобные тем, что посещали меня десять лет назад. Я уже просчитывал шансы на успех, в надежде рискнуть еще раз.
В этот ранний час единственными посетителями бара были Чабби и Анджело. Я рассказал им все, они молчали. Что можно было еще сказать? Мы молча выпили по первой, а затем я спросил Чабби:
– И куда ты теперь?
Он пожал плечами.
– У меня есть старый вельбот.
Это была старая лодка, футов двадцать в длину, с открытой палубой, но довольно устойчивая.
– Буду опять ловить крабов.
Крабы на рифах водились преогромнейшие. Можно было неплохо заработать, продавая их замороженные лапы. Именно этим Чабби и зарабатывал на жизнь до того, как на Сент-Мери появился я и моя «Балерина».
– Тебе понадобятся новые моторы, твои уже никуда не годны.
Мы выпили еще по пинте, а я в уме все просчитывал мои финансы. Черт, пара тысяч долларов не делали большой разницы.
– Я куплю тебе пару новых, по двадцать лошадиных сил каждый, Чабби, – предложил я.
– И не вздумай, Харри, – он насупился и покачал головой. – Я достаточно скопил, работая у тебя. – Он был непреклонен.
– А ты как, Анджело?
– Наверное, продам душу на Равано.
– Ну уж нет, – возмутился Чабби. – Мне нужен экипаж для ловли крабов.
Итак, он были устроены. У меня отлегло от сердца, ведь я чувствовал ответственным за них обоих. Особенно, я был рад тому, что Чабби присмотрит за Анджело. Тот очень тяжело переносил смерть Джудит. Он был тих, весь погружен в себя. От прежнего пылкого Ромео не осталось и следа. Я заставлял его работать до изнеможения, когда мы поднимали останки «Балерины». Казалось, это давало ему время прийти в себя после этой тяжелой утраты. Однако, он снова запил, мешая глотки дешевого бренди с бессчетными пинтами пива. Это самый разрушительный способ употребления спиртного. Из того, что я знаю, страшней лишь, пожалуй, метиловый спирт.
Мы с Чабби пили не торопясь, растягивая каждую кружку, однако за шутками скрывалось понимание того, что мы стоим на распутье, и с завтрашнего дня каждый пойдет своей дорогой. Оттого вечер казался наполненным утонченной горечью утраты.
Этой ночью в порту стоял южноафриканский траулер, пришедший сюда на ремонт. Анджело уже рухнул без чувств, а мы с Чабби затянули песню. Шестеро матросов с траулера выразили свое неодобрение весьма наглым образом. Мы с Чабби не привыкли оставлять такого рода оскорбления безнаказанными. Всей кучей мы вышли во двор, чтобы там продолжить дискуссию.