Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я взял трубку:
— Кроуфорд.
— Здравствуйте, Кроуфорд, это Шерман. Получил нужную вам информацию. Надеюсь, на этот раз не помешал?
Я вздохнул и сам услышал, как горестно прозвучал мой вздох.
— Не помешал, — сказал я и, затаив дыхание, приготовился слушать.
— Хорошо. Ручка и бумага есть под рукой? — по-деловому осведомился он.
Я достал из кармана ручку и придвинул к себе блокнот.
— Записываю.
— Дилейн Мэри Талбот, она же Лейни Талбот. — Как будто мне это нужно было напоминать. — Двадцать четыре года, живет в Хиллсборо, Иллинойс, с родителями, Фей и Маком Талбот. У меня есть адрес, если нужно, — предложил он.
— Разве не за это я плачу? — возбужденным тоном спросил я.
Шерман назвал адрес и вернулся к рассказу:
— В старшей школе она была круглой отличницей, но я не нашел никаких записей о том, чтобы она училась в каком-нибудь университете.
Меня нисколько не удивило, что она такая умная. Возможно, деньги ей понадобились на высшее образование?
— Далее: не похоже, чтобы она была компанейским человеком, но это и понятно. Отличники часто бывают затворниками.
Я сам был отличником, потому прекрасно знал, что это полная чушь.
— Все это довольно скучно, если спросите меня. — Я не спросил. — На нее почти ничего нет, поэтому я занялся ее родителями. Отец работал на фабрике, пока его не уволили за прогулы. У него были справки от врачей, но руководство не стало его держать. В документах значится, что он ухаживал за больной женой, Фей. Фей Талбот смертельно больна, в прямом смысле слова смертельно больна, и ей нужна пересадка сердца, — сказал он и замолчал.
В голове у меня промелькнули воспоминания, и, мысленно увидев закрытый гроб своей матери, я уронил ручку. Одновременно я потерял двоих людей, единственных, кого по-настоящему любил. Вот поэтому я отлично представлял, что должна чувствовать Дилейн. Но она здесь, со мной, а не рядом с матерью. Почему?
Я услышал, как Шерман пошуршал какими-то бумагами, и в трубке снова раздался его голос:
— Недавно от анонимного спонсора они получили большую сумму денег, но до этого дела у них, похоже, были совсем плохи. Счета за лечение, непогашенные кредиты… Может, они надеялись, что все это покроет медицинская страховка. Хотя если нет работы, то нет страховки.
О боже!
— В полиции на Дилейн ничего. Это все, что я смог узнать. — Шерман, вздохнув, умолк, ожидая моего ответа.
Я не знал, что сказать. Мой мозг все еще переваривал известие о том, что мать Дилейн умирает. В первый раз после смерти моей собственной матери мне захотелось плакать.