Выписались шаги по Меланьиному следу, волочащиеся — дамы и мягкие, ласковые по отношению к полу — некоего сопроводителя дамы.
— Милочка, тебе плохо? Открой, я дам таблетку, — прошипела вдова.
— У меня уже есть таблетка, — отозвалась Мелания и решила переменить тактику. Влезла в свой комбинезон, собрала манатки, толчком распахнула дверь и выскочила, замахиваясь сумкой. У дверей караулила одна дама, которая дернулась и отшатнулась. Опуская свое оружие, Мелания пояснила: «Это разминка».
— Мелания, что с вами? — строгим голосом спросила дама. — Может, пора врача вызывать?
— Если хочется, вызовите себе. У вас есть особенности, и у меня тоже. Вот пойду сейчас гулять, а вы не обращайте внимания.
— Глупость какая, — высокомерно произнесла дама.
— Ничего, глупость города берет, — успокоила ее Мелания.
— Вы уходите, а мы вас так любим, — таинственно сказала дама и подмигнула с намеком. Кто-то запел арию Ленского: «Чи гэпнусь я дручком пропэртый…», киберы замахали бенгальскими огнями, двери вдовьей спальни распахнулись, и на пороге показался Евсей Евстахьевич Бельков в своем загробном варианте. Голова молодого красивого Евсея, только цвета нарочитые, подобраны явно концептуально — щеки зеленые, губы красные, а волосы оранжевые. Ну, а тело, скорее, слепили со льва.
— Сфинкс, очень приятно. Так меня и зовите. Кстати, как вам я? — поинтересовался кибермэн, раскланиваясь.
— Хороши собой. Голова как настоящая, даже лучше. Прекрасная сервомеханика членов, завидую, — живо откликнулась Мелания.
— Самое любопытное недоступно глазу. То, что вы видите, только так, отражение моего большого «я», живущего во дворце Великого Объединенного Разума.
— А почему такое «зверское» отражение? Вдове-то, пардон, супруге нравится? Может, что-нибудь более человекообразное подобрать для представления вашего «я»? Орангутана, например?
— Вдова без ума от меня и так. Я всегда был зверем. Милым, немного кровожадным, наивным, близким к природе. Я даже чихал и кашлял, как зверь. Вот в послемясном бытии эта сущность и прорезалась. Вас интересует, почему я так хорошо сохранился? Я был близок к природе вычислительной среды, там любят негордых. И вы, кажется, такая. Оболочки усвоили меня, я хотел бы усвоить вас.
— Понятно, негордого можно усвоить, а у гордого стырить, что требуется. Вообще, эту задумку надо обкатать. Вы еще с однопородниками посоветуйтесь.
— Нет у меня товарища, и откладывать нечего. Ведь я Сфинкс. Со мной не встречаются несколько раз, не говорят о погоде. Только раз бывает в жизни встреча… — замурлыкал по-домашнему «конструктор Бельков». — Со мной играют. Отгадывают мои загадки. После чего либо остаются со мной навсегда в атмосфере любви и согласия, либо исчезают почти бесследно. Так уж принято. Не будем нарушать старый добрый обычай.