Просто на гофре некоторые буквы замялись.
Котов хохотал так, что его забрали в милицию.
Бабушка-пенсионерка, торчавшая из окошка неподалеку, позвонила в участок и стукнула. Мол, посреди улицы бьется в приступе белой горячки какой-то алкоголик. Патрульный экипаж отважно настиг Котова неподалеку от места происшествия. И, несмотря на предъявленный документ и даже личное знакомство старшего экипажа с товарищем капитаном, предложил ему проехать. Потому что товарищ капитан по-прежнему время от времени принимался ржать.
Котов проехал, чего там. Ему наконец-то было весело.
* * *
…А потом Лена пришла. Котов засиделся на службе допоздна и возвращался домой практически ночью. Во дворе кто-то поджидал его, стоя в тени. Котов сам не понял, с чего он взял, что это именно по его душу. Но рука уже нырнула в карман за выкидухой, а губы сложились в кривую ухмылку и собирались произнести угрожающее: «Н-ну?».
И тут Лена шагнула на свет, под полную луну.
– Здравствуй, Женя, – сказала она. – А я к тебе.
Котову будто мешок на плечи уронили, он ссутулился и перекосился на один бок.
– Ты простишь меня, Женька? – Лена подошла ближе, совсем вплотную, и Котов ссутулился еще. – Так было надо. Но видишь, я вернулась.
– Что… – Котов подавился словами, казалось, он сейчас заплачет. – Ты… Ты с собой что-то сделала.
– Нравится? – Лена глядела на него снизу вверх и улыбалась.
Котов молча кивнул. Он в жизни не видел такой красивой женщины. И красота ее была не только внешней, красотой тела. Та, прежняя Лена, которую Котов знал до ее загадочной метаморфозы, несла в себе огромный запас энергии, но на выходе чего-то не хватало. Самую чуточку. То ли лоска, то ли блеска. Лена никогда не выглядела зажатой или скованной, нет. Просто казалось, что эта яркая девушка немного стесняется того, какая она. Самую чуточку.
Теперь же Лена словно полностью раскрепостилась. Почувствовала силу и дала ей выход. Котов смотрел девушке в глаза и не находил ни отголоска того, что так легко считывал в глазах других людей и самой Лены когда-то.
Она не видела перед собой никаких проблем. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. И не знала никаких страхов.
Даже у Котова – человека, шагающего по жизни с пистолетом за пазухой и серьезным документом в кармане, – проблем и страхов было завались. А у нее – нет.
И вот, свободная и красивая, омытая лунным светом, она приподнялась на цыпочки и легонько-легонько, почти неощутимо, поцеловала его. Словно на пробу: не оттолкнет ли.
Котов обнял ее, прижал к себе, уткнулся носом в мягкие светлые волосы. Почувствовал – заплакать готов от счастья. И все простить. Но что? Прощать было нечего.