Однако это вовсе не значило, что у Валковского нет относительно законного способа задержать Александра. Его попросту выставили в коридор и усадили на лавку. Мол, посиди и подожди, пока не вызовут. С одной стороны, вроде как и не задержан, а с другой – отдел не покинешь. Ну еще кто-нибудь из оперов все время крутится рядом, присматривая за клиентом.
Отдел сам по себе как клетка. Никто тебя не выпустит во двор, а там еще и забор нужно преодолеть, весьма немаленький, с егозой поверху, потому как на КПП тебе также заступят дорогу. Все становится проще при наличии пропуска. Но его-то Ладыгину давать и не собирались. Ну хоть наручники сняли, и на том спасибо.
– Куда? – заступил дорогу Александру приглядывающий за ним опер.
– Хочу покурить. А в чем проблема, Степа?
– Саня, давай не будем.
– А если будем, то давай.
Нет, он вовсе не нарывался на драку и не собирался бить морду этому весьма не худосочному парню. Впрочем, сделать это было бы проблематично. У Ладыгина уже имелся опыт общения с этим опером, закончившийся не в пользу Александра. Просто он не собирался изображать из себя побитую собаку и разрешать понукать собой.
Ясное дело, что Валковский отправил присматривать за ним Степана с двойным расчетом. С одной стороны, этот не уступит Ладыгину по части кулачных боев. С другой – последний будет несколько часов околачиваться в коридоре, как какой-нибудь алкаш, доставленный в отдел для разбирательства. Попытается не подчиниться или оказать сопротивление… Это будет идеальным вариантом.
– Степан, ты помнишь, что было тебе после того, как ты набил мне морду?
– Ничего не было, – нагло усмехнувшись, ответил парень.
– Правильно, – глядя ему в глаза и неторопливо кивая, согласился Ладыгин, а потом добавил: – Потому что там все было по делу. А вот беспредела я не люблю.
– Слушай, ну что я могу поделать, старший приказал! – Явно не дурак, понимает, что на одних только кулаках жизнь не заканчивается.
– Например, ты можешь подключить мозги. Или определяй в камеру, или не майся дурью.
Сказав это, Александр обошел громилу и направился своей дорогой. Тому ничего не оставалось, как, проскрипев зубами, последовать за своим подопечным. Как же он не любил вот такие скользкие ситуации, когда сам черт не разберет, как следует поступить в тот или иной момент.
Лестничная площадка, отведенная под курилку, не пустовала. На скамье, вжавшись в угол и вытягивая сигарету длинными жадными затяжками, сидела незнакомая девушка лет двадцати семи. Н-да, видок тот еще. Осунувшаяся, без каких-либо следов косметики, явно подавленная и наверняка потерявшая в весе.