Довод этот, прямо скажем, звучит странно, ведь происходил он от человека, который в свое первое путешествие, погнавшись за барышом, ушел на много лет, а возвратившись в Венецию и взяв новую жену, всего через два года оставил ее. Естественно, главная причина заключалась в другом: думать о возвращении в Венецию он начал «по соображениям личной безопасности — только после семнадцати лет жизни в богатстве и почете»>{314}.
Но, как бы то ни было, Хубилай-хан ответил ему так:
— Ни за что на свете я не хотел бы отпускать вас из своей страны, но в ее пределах я позволяю вам ехать, куда вы пожелаете.
Как написано в книге Марко Поло, венецианцев он «любил сильно, при себе хотел держать и об отъезде и слышать не желал»>{315}.
Но и это не объяснение. Скорее всего, Хубилай-хан прекрасно понимал, что окружающие увидят в их отъезде признак ослабления его власти, а этого он никак не мог допустить. А посему, сколько ни просили Поло его, великий хан каждый раз отвечал одно и то же. И наши венецианцы уже совсем было впали в отчаяние, но благосклонная судьба вдруг в очередной раз выручила их. И, надо сказать, в самый нужный момент.
По сути, это был счастливый случай…
Монгольская принцесса Кокачин
Этот счастливый для венецианцев случай заключался в следующем: у Аргуна (в некоторых источниках — Аргона), внучатого племянника Хубилая, умерла жена. Жену эту звали Болгана, и умерла она 7 апреля 1286 года.
Лоуренс Бергрин уточняет: «Аргон или Аргун, как его иногда называли, был “правителем Леванта”, западной державы, ненадежно присоединенной к империи монголов»>{316}.
Казалось бы, и в чем тут счастье, ведь умер человек? Но, как известно, величина всякого несчастья измеряется не его сутью, а тем, как оно отражается на конкретных людях. Так вот, для венецианцев счастье тут состояло в том, что «у персидских монголов существовал в то время странный обычай: хан, восходя на трон, брал в жены свою мать. Таким образом, покойная жена Аргуна хатун Болгана была в то же время ему и матерью»>{317}. А Хубилай-хан, ради сохранения стабильности в своей империи, готов был обеспечить преемственность и в этом далеком царстве. Тем более что, как объясняет нам в своей книге Марко Поло, царица на смертном ложе завещала, «чтобы наследницей ей и женою Аргона стала кто-либо из ее же рода»>{318}.
А раз так, то «выбрал Аргон трех своих князей Улятая [Улатая], Апуска [Апушка] да третьего Кожа [Коджа] и со многими провожатыми послал их великому хану за невестой из того же самого рода, как и его жена, что померла»>{319}.
Трое послов преодолели длинный и опасный путь ко двору Хубилай-хана, и тот принял их «с почетом, с весельями да пирами»