- Ну конечно, иди ко мне, я тебя поцелую.
- Только не сильно. В губы.
- Хорошо.
Она подошла ко мне, положила свои руки ко мне на плечи и запрокинула голову, подставив мне губы для поцелуя. Я приник к этим пухлым кроваво-красным подушечкам губами и, чувствуя, как они шевелятся под кончиком мягкого языка затрепетал от сладкого упоения. Я обнял
- 12 -
тонкий гибкий стан и привлек ее к себе, чтобы она почувствовала во мне мужчину. Второй рукой я стал гладить ее грудь и теребить сосок. Салина вяло и бессильно сопротивлялась, тихонько вскрикивая.
- Ой, что ты делаешь. Не надо.
Но моя рука уже гладила и мяла упругую мякоть ее нежного лобка, а указательный палец погрузился в обильно увлажненный “ворот любви”. Салина задыхалась. Тело ее извивалось в сладостных конвульсиях. Она едва вымолвила:
- Я не могу больше стоять. Идем на диван.
Подхватив на руки я перенес ее на диван, распахнул халат и в безумном порыве страсти стал иступленно целовать розовое вздрагивающее тело. Салина прикрыла руками свой лобок, не допуская туда мои губы. Я целовал руку. Милая девочка уже опять была близка к обмороку и, чтобы дать ей прийти в себя, я прекратил свои лобзания. постепенно она успокоилась, открыла глаза и спросила:
- Что же ты?
- Сейчас.
Я быстро разделся донага. Она пристально следила за мной с восхищением. Затем я лег рядом с ней и ощутил, как трепетная дрожь сотрясает ее тело.
- Салина, милая, только не теряй рассудка, - шептал я ей, осторожно раздвигая ей ноги.
- Я попробую, ты осторожней. Это все так приятно, у меня мутнеет разум… Я хочу чувствовать все… Осторожнее…
С предупредительной осторожностью, давая ей возможность привыкнуть к каждому новому ощущению я пробирался к ее драгоценному сокровищу. Салина нервно вздрагивала и бессознательно порывалась остановить меня. Она схватила мою руку, но не отталкивала от себя, а задерживала на том самом месте, до которого я добирался. Я нежно уговаривал ее, выбрасывая слова между поцелуями. Она опустила мою руку и упрямо продвигала дальше. Наконец, я вполне благополучно перелез на нее, устроившись между ее широко раскинутыми ногами. Но как только наши члены пришли в соприкосновение, Салина вскрикнула и затихла, закатив глаза, ее тело дернулось тоже и затихло. Мертвая бледность покрыла ее щеки, дыхание стала едва заметным. Я решил подождать и, не покидая достигнутых позиций, стал нежно массировать ее грудь левой рукой. Очень медленно Салина приходила в себя. Дыхание ее становилось ровнее и глубже. Щеки порозовели, дрогнули веки и ее глаза открылись. Она посмотрела мне в глаза и вдруг сказала: