Через полчаса Жаров вошел в означенный бар. В пустом помещении был полумрак, звучала тихая музыка. За стойкой скучал бармен, скорее, это и был Куроедов — средних лет, невзрачного вида человечек. Он смотрел телевизор, откуда и доносилась музыка: там шел какой-то видеоклип с полуголыми девицами.
Жаров подошел к стойке и запрыгнул на табурет. Спросил:
— Есть абсент?
— Целую роту можно отравить, — хмуро ответил бармен.
Вот как: отравить, — насторожился Жаров. — Что у этого человека на уме, тем и шутит. Жаров заказал сто пятьдесят граммов абсента. Куроедов с уважением посмотрел на него и принялся готовить выпивку.
— А вы что же, не узнаете меня, дружище? — спросил Жаров.
Бармен поставил перед ним блюдечко.
— Не имею чести.
— Я — Жаров, Виктор Викторович.
— Очень приятно. Я — Куроедов, Степан Петрович. Здешний бармен, как видите.
— А я — местный независимый журналист, главный редактор газеты «Крымский криминальный курьер».
Замешательство бармена выразилось в том, что он перелил зеленую жидкость через край, она наполнила блюдечко, начала выливаться на стойку…
— Хватит, пожалуй, — сказал Жаров. — Блюдечко-то я тоже освою, а вот с панели слизывать — уж простите.
— Я ж вас никогда не видел, — сказал Куроедов, виртуозно обработав окрестности блюдечка тряпкой. — Прям глазам своим не поверил, когда мою статью в газете напечатали. Сразу десять штук купил. Правда, вот, не знаю, для чего. Показывать-то никому не собираюсь, даже жене. Ей, особенно. Кстати…
Он сделал над стойкой широкий жест ладонью.
— Эта порция будет за счет заведения, не возражаете?
— Возражаю, — сказал Жаров. — Наоборот: это вам положен гонорар за публикацию.
— Вы ж не платите гонораров.
— Правильно, не платим. Газета безгонорарная, так сказать, на энтузиазме. Народная газета. Людям всегда хочется что-то рассказать о себе. Пусть радуются, что можно это бесплатно сделать. Вы ведь свою статью не придумали, так? Небось, собственную историю и рассказали?
Лицо Куроедова стало серьезным, мрачным.
— Точно так. Это моя история. И всё в ней правда, от начала и до конца.
Он поднял палец вверх и опустил его вниз, будто иллюстрируя слова «начало» и «конец».
— Наболело, понимаете? — продолжал бармен. — Не могу молчать. Как Толстой Лев Николаевич. Из года в год повторяется одно и то же. Решил вот разобраться, пошел к колдунье. Та мне и рассказывает о покрывале вдовы. Осмыслил все, жизнь свою вспомнил. И написал. Только имя этого человека скрыл, не сказал, что это я. А вы… Как вы догадались-то?