— А мне кажется, это безумно смешно. Если бы ты только видел свой большой ковбойский сапог, болтавшийся там, между небом и землей. — Ее охватил очередной приступ безудержного веселья.
Джексон мерил шагами маленькое крыльцо; его смущение росло.
— Это не смешно! Твоя бабушка теперь навсегда возненавидит меня.
— Неправда… Она разрешила называть себя по имени.
— Это же было до… — Джексон чувствовал себя беспомощным. Если бы не эта чертова колония пауков, в которую он угодил, все было бы хорошо. Он успел обойти весь чердак, нигде не заметив опасности. Даже пятачок над кухней выглядел вполне благополучным.
Гнездо он обнаружил ближе к ванной комнате. Оно было похоже на беличье, хотя он и не был полностью уверен в этом. Джексон не стал подходить слишком близко, чтобы не потревожить его обитателей. Удостоверившись, что больше гнезд нет, он отступил назад. Тогда-то легкий шелк паутины и окутал его лицо.
Поначалу теплилась надежда, что паутина старая, и тяжелые удары сердца удавалось как-то сдерживать. Но вдруг огромный серый паук, который висел на нити, оказался прямо перед его глазами. Джексон отступил в надежде выпутаться, однако что-то мешало ему. Паук попытался достать его. Джексон отпрянул. Попятившись, он почувствовал, что его ботинок начинает соскальзывать с узкой балки, но не смог удержаться от падения и проломил пол чердака, который являлся, собственно, потолком кухни.
Уставившись с ужасом на зияющую дыру, он подумал, что надо скорее высвободить ногу, пусть даже без ботинка, оставив его там, в проломе, и улизнуть из дома через черный ход. И тогда его ноги в этом доме больше не было бы.
Но Джексон вместо этого собрал все свое мужество, всю свою смелость, высвободил ногу, ботинок и все остальное и на дрожащих ногах спустился по лестнице вниз. Внизу его ждала Велвет. Она спросила, все ли у него в порядке, потом села на корточки и осмотрела лодыжку, уверяя, что все обойдется, что такое бывает на старых чердаках. И что совершенно нет никакого повода чувствовать себя виноватым. Он понимал, что все это слабое утешение, но был бы бесконечно благодарен за такую поддержку, если бы не неизбежная встреча с Берди.
Войдя на кухню, Джексон увидел Берди, стоявшую у кухонного стола с куском теста в руках. Брови сдвинуты, губы поджаты.
Пожилая леди не повышала голос и вообще никак не выражала своих эмоций. Она просто переводила взгляд с Джексона на миску, где белая штукатурка обильным слоем покрывала тесто, и снова на него. Вид испорченного теста производил очень неприятное впечатление. Но чернота зияющей дыры над головой Берди была еще хуже.