– По одному – за мной!
И побежал, вжимая голову в плечи. Несколько пуль визгнуло над затылком. Спрыгнул в окоп. И тут же – пулеметная очередь поверху. Выглянул.
В траве, вихляясь, полз Кытин. Прикладом автомата заслонил голову, катушка провода на спине, как башня танка.
Один за другим они ввалились в окоп. По щекам – черноземные потеки пота. Сразу же начали подключаться.
Только теперь Третьяков понял, почему пехота елозит в траве: пулемет положил ее на этом поле и держит. Подымется голова, пулемет шлет из посадки длинную очередь, и шевеление затихает.
– «Лебеда», «Лебеда», «Лебеда»! – вызывал батарею Суяров испуганным голосом, а слышалось: «Беда, беда, беда…»
Не надо было в этот окоп соваться. Поле видит, а толку что? Даже пулемет уничтожить не может. У тяжелых пушек, стоящих за два километра отсюда, рассеивание снарядов такое на этой дальности, что раньше он по своей пехоте угодит.
– «Лебеда»?! Слышь меня? Это я, «Акация»! Товарищ лейтенант! – Суяров снизу подавал трубку, смигивал мокрыми веками, плечом размазывал грязь по щеке. Рад был, что связь цела, не лезть ему под пули.
В трубке – сипловатый голос Повысенко. И тут же командир дивизиона отобрал трубку: сидит на батарейном НП. Слышно было, как он спрашивает Повысенко: «Кто у тебя там? Новенький? Как его?…»
А он тоже комдива в глаза еще не видал, только голос его слышал.
– Третьяков! Где находишься? Докладывай обстановку! И не врать мне, понял? Не ври!
– Я тут на поле, товарищ третий. Левей посадки. Пехота тут залегла.
Впереди окопа от пехотинца к пехотинцу ползал в это время командир взвода в зеленой пилотке, хлопал каждого по заду малой пехотной лопаткой.
– По-пластунски – вперед!
А пока к другому отполз – «По-пластунски – вперед!» – этот уже замер. Зеленая пилотка его гребешком высилась из травы. «Пилотку бы снял…» – мелькнуло у Третьякова, а сам докладывал командиру дивизиона обстановку. На дне окопа отдышавшийся Кытин грыз семечки, шелуха звеньями висела с нижней губы.
Визг мины. Пригнулись дружно. Несколько мин разорвалось наверху. Сжавшись, Третьяков и клапан трубки прижал, забыл отпустить.
– Что там у вас? – кричал командир дивизиона, которому слышно было в трубку, как здесь грохочет. – Где ты находишься?
– На поле, я ж говорю.
– На каком на поле? На каком на поле?
– Тут пулемет держит…
– Ты воевать думаешь? На черта тебе пулемет?
– Он пехоте не дает…
– Я тебя спрашиваю: ты думаешь воевать?
Визгнуло коротко. Откуда-то недалеко бьет: визг – разрыв! Визг – разрыв! А выстрела не слышно. Но батарея – не далеко. Высунулся и еле успел присесть: так низко пронеслось, казалось, голову собьет. Выглянул. По звуку – из-за деревни откуда-то.