— Вы играете со мной, — сказала герцогиня, но по ее тону д'Артаньян уже понял, что правильно выбрал место для удара и безошибочно угодил в него. — Вы играете со мной, преследуя свои собственные цели…
— Ну разумеется, — сказал д'Артаньян. — Не думаете же вы, что я из чистого расположения к вам явился вас предупредить, чтобы держали с Констанцией ухо востро? Конечно, у меня есть свои цели… но в данный момент они у нас с вами общие. И мне, и вам выгодно остановить Констанцию. Вам даже выгоднее, чем мне: я-то, по крайней мере, уже знаю, чего от нее ждать, и в третий раз на ту же удочку не попадусь. А вот вы… Мы — мимолетные союзники, Мари. Так давайте, пусть краткий миг, действовать рука об руку…
Казалось, она колеблется.
— В конце-то концов, я могу ее отыскать и без вашей помощи, — сказал д'Артаньян решительно. — Вы мне всего лишь упростите задачу, и не более того. Пожалуй, вы действительно ни при чем — это чисто ее проделки… Она окончательно переметнулась к Винтеру. А значит, очередной заговор — вы ведь не остановитесь, правда? И вы, и Гастон, и все остальные… — может окончиться успешно. Но в его успехе и заложено ваше несчастье. Вы все же легкомысленны, Мари. Вы когда-нибудь потеряете осторожность и непременно отопьете глоток вина или прохладительного питья из стакана, куда Констанция незадолго перед тем вытряхнула пару крупинок из своего знаменитого перстня — большого, старинной итальянской работы, с огромным красным карбункулом, пустотелым внутри и представляющим собой надежное хранилище для ядовитого порошка… самое смешное, что мне искренне будет вас жаль. Ничего не могу с собой поделать, настолько вы очаровательны… Я буду жалеть о вас… но сейчас для меня на первом месте стоит обязанность выручить Анну.
— Но зачем ей Анна? — спросила герцогиня чуточку жалобно, чуточку растерянно.
Уловив в ее голосе эти нотки, д'Артаньян еще более возликовал — он еще более продвинулся к цели.
— А вы не знали? — усмехнулся он. — В самом деле, не знали? Анна была женой старшего брата Винтера. Наследниками состояния, титулов, имений и денег остаются она и ее сын. Винтер отравил брата — как теперь совершенно ясно, при помощи Констанции-Камиллы, — но далее не продвинулся. И Констанция взялась ему помочь довести дело до конца. За схожую услугу Винтер предлагал мне в Англии сто пятьдесят тысяч пистолей. Вряд ли Констанции он заплатит столько же — но в любом случае достаточно, чтобы она забыла о вас и ваших поручениях… Меня пытались отравить еще и из-за того, что я стал одним из немногих, посвященных в эту историю. Теперь вы ее тоже знаете. — Он безжалостно улыбнулся, скорее, оскалился. — Вы не рискнете меня убить здесь, Мари. У вас в особняке, могу спорить, нет опытных головорезов, одни недотепы-слуги, умеющие лишь пыжиться и чваниться. А я неплохо вооружен, и возле вашей двери меня дожидаются два гвардейца — не говоря уж о том, что в Пале-Кардиналь прекрасно знают куда я направился… Знаете, как я поступлю, Мари? Что я постараюсь довести до сведения Винтера, уйдя отсюда?