— Хотите узнать, как он умер? — спросил Майкл с откровенной неприязнью.
— В газетах подробно об этом писали, — ответила Синтия. — Или там была сплошная неправда?
— Там не упомянули ни об одной по-настоящему важной детали, — сказал Майкл.
— Да?
Все преимущества были на его стороне. Он нападал, прекрасно зная, что ей нечем защищаться.
— Вы знаете, о чем я говорю. Дэвид умер в тот день, когда получил письмо от вас.
— Ох!
Это был настоящий крик боли.
— Да, в тот день, когда получил письмо, в котором вы говорили ему, что он вам больше не нужен.
— Это неправда!
Синтия вскочила. Теперь в ней уже не было ни страха, ни покорности. В ее глазах полыхал гневный огонь, а в голосе звенела сталь.
— Или вы хотите сказать, что не писали ему?
— Я писала и говорила Дэвиду, что не люблю его. Но он и раньше знал об этом. Просто он меня не слушал! Он писал мне безумные письма из Индии… Я сказала ему всю правду: написала, что не люблю его, но всегда готова быть ему… другом.
— Весьма старомодно, — скептически заметил Майкл.
— А что еще я могла ему сказать? — сердито спросила его Синтия.
— Понятия не имею, мисс Стендиш. Я только знаю, что после того, как Дэвид получил ваше письмо, он не вернулся с трудного задания. И у меня было такое чувство, будто он заранее знал, что не вернется.
Синтия хотела что-то ему ответить, но неожиданно отвернулась и подошла к окну. Она была очень стройной, почти хрупкой, и все же Майкл понимал, что этой девушке характера не занимать.
Он ждал потока слез, бессвязных попыток оправдаться — словом, всех обычных дамских ухищрений. Но вместо этого, когда она неожиданно обернулась, он увидел на ее лице все то же гневное выражение.
— Вот что я вам скажу, мистер Филдинг. Я отвергаю все ваши обвинения! Вам вообще не следовало приезжать. Я не верю, что мое письмо стало причиной смерти Дэвида. Вы в это верите, но только потому, что находитесь под его влиянием. Дэвид вечно все преувеличивал. Я знаю его лучше, чем вы, пусть даже вы и были с ним на войне. Дэвид любил меня, это правда, но он терзал меня своей беспричинной ревностью и эгоизмом…
— Замолчите! — Майкл шагнул вперед и схватил ее за руку. — Я не позволю вам так говорить о нем! Дэвид был моим другом. Он был самым хорошим и честным человеком из всех, кто встречался в моей жизни. Откуда вам знать, что человек испытывает, когда уезжает так далеко? Если бы не ваше письмо, он остался бы жив!
— Если вы так считаете, — жестко произнесла Синтия, — то вы еще глупее, чем кажетесь.
На мгновение Майкл замер, едва сдерживая желание дать ей хорошую пощечину. Ее красивое лицо действовало на него, как красная тряпка на быка.