- Ой-ё, - сказал Мэл, глядя им вслед.
Верно. Самое настоящее ой-ё. Альрика можно понять. Он - мужчина, у которого есть потребности, и он не обязан хранить верность призраку, которого не существует. Тогда почему в горле стоит горечь, и хочется плакать? Отчего хочется вырваться из кольца правил, запретов, обязательств и бежать, бежать, чтобы с размаху упасть в высокую траву и бездумно лежать, глядя в небо? Или устроить погром, расколошматив лабораторию на пятом этаже не хуже утилизированного крылатика. Или вцепиться в кудряшки леди Идеальность и превратить кукольное личико в обезображенную маску.
Ту, что стала моим вторым "я", подкосило предательство хозяина. Она реже поднимала голову и заявляла о себе. Ушла в тень, апатично наблюдая за новообразованной парочкой. Вяло слушала свежие сплетни о несокрушимом холостяке - профессоре, которого заарканила обыкновенная человечка. Да и Мэл заметил, что полнолуния протекают легче.
Не сомневаюсь, что другая часть меня поборолась бы за своего хозяина, если бы не человеческая составляющая. В раздвоенной личности Эва-1 изо всех сил стремилась к лидерству, подавляя безымянную самку, и не без успеха.
Иногда мне казалось, что я - дерево, наполовину омертвелое. С одного боку идет сокодвижение, зеленеет крона, колышутся листья. А с другой стороны - выжженная пустыня, горелая головешка, сухие ветви.
Если подумать, из-за чего переживаю? Альрик вдохнул мой синдром и совершил легкомысленный поступок, о котором успел неоднократно пожалеть. Но жизнь продолжается, что профессор доказал на собственном примере. В дураках осталось лишь мое второе "я", созданное им по чистой случайности.
Я часто представляла, как Альрик знакомит Лизбэт с родственниками - с матушкой, с братьями и сестрами, с маленькой племянницей Сибиллой. Рассказал ли он Лизбэт правду о себе и о своей семье? У них никогда не будет детей. В конце концов, разве потомство - цель союза двоих? Многие пары живут бездетно, друг для друга. Если Лизбэт питает сильные чувства к своему кумиру, она примет его таким, каков он есть.
Мэл, узнав об изменениях в личной жизни профессора Вулфу, вздохнул свободнее. Ведь он находился в постоянном напряжении с того момента, как узнал о моей двойственности. Теперь Мэл позволял себе пропускать обеды в институтской столовой. Он не мотался по городу в дневное время, а ел поблизости от места работы.
- Может, на него повлиял твой синдром? - спросил, подразумевая Альрика.
- Ну и что? Разве плохо? Наоборот, посмотри, как светится Лизбэт. Уж лучше сделать кого-то счастливым, чем устроить Армагеддон.