Он только и смог, что удержаться, не упасть на ее тело, не придавливать. Завис над ней, опираясь на локти с двух сторон от ее тела. Девушка не двигалась, и даже уже не смотрела на него. Ее синие глаза безучастно рассматривали потолок. Лавьер осторожно пошевелился и вышел из нее, все это время он оставался в ее теле, не в силах оторваться. Внизу живота было мокро, и он опустил глаза.
Кровь, как же много крови.
Раяна с цветком лори на спине была невинна…
Аид скатился с кровати, встал. Намочил в кадушке с водой полотенце и вернулся к кровати. Обтер ее тело. Девушка не двигалась и внезапно аид испугался. Он заглянул ей в глаза.
— Раяна, посмотри на меня. Посмотри. Тебе все еще больно? Скажи мне. Я позову целителя, он осмотрит тебя… Раяна?
Она вздохнула, прикрыла глаза. А потом снова открыла, жестко глядя на него.
— Меня зовут Оникс, аид, — спокойно сказала она, — и клянусь, я уничтожу тебя. Слово раяны.
Аид смотрел в ее глаза, понимая, что все изменилось, и что он уже никогда ее не отпустит. Он не знал, как называется то, что он чувствовал, глядя на нее. Одержимость? Болезнь? Желание? Или яд. Желанный яд, что источает цветок лори.
Он с самого начала это знал, нет смысла обманывать самого себя. Он знал, что это случится, знал, что не повезет ее в Темный Град. Знал, что возьмет ее тело… Он хотел, чтобы было по-другому, чтобы она тоже желала его, но…собственные желания всегда были для аида важнее чужих. Он не поверил, что девушка невинна и ревновал, представляя, что кто-то другой уже дотрагивался до нее! Желая узнать, кто это был, и убить…убить всех.
Как называется то, что происходит с ним?
Может быть, это и есть архар, его личный архар, в котором горит его душа? Корчится за все те бесконечные грехи, что были на нем?
Они смотрели друг на друга. Два человека в полутемной комнате гостиного дома, где были слышны голоса заезжих путников, и мужской, чуть хмельной голос требовал принести еще мяса и выпивки. Где была чужая кровать, чужой стол и чужая жизнь. И они тоже были чужие. Разделенные ее горячей, до ожога, ненавистью, соединенные его безумной, до боли, страстью. Две жизни, пересеченные однажды по злой прихоти небесных, что просто забавляются, с усмешкой глядя на людей.
Два человека, у которых не было ничего общего, ни одной точки соприкосновения, кроме той, что издревле соединяет мужчину и женщину.
Она ненавидела. А он… Аид смотрел в ее глаза, давя в себе желание, слизать языком ее слезы. Прижать к себе так, чтобы чувствовать ее сердце. Попросить прощения. Сделать хоть что-нибудь, чтобы немного унять странную боль, что родилась внутри него.