Лукер открыл было рот, но жена не дала ему сказать и слова.
— Еще звук и будет хуже!.. Убирайтесь! Убирайтесь!
Супруг счел за лучшее уступить и вышел тщательно притворив за собой дверь в спальню.
— Посоветовался! — горько пробормотал он. — Хороши советы, — прибавил он, потирая щеку. — Но что мне делать?.. Ах, какой же я дурак! Ведь о пропаже заявляют в полицию, заявлю и я. Пойду к самому директору. Он, видимо, интересовался покойным, недаром же провожал его на кладбище. Да, да, пойду к сэру Оллсмайну!
Сказано — сделано. Почистив сапоги и платье, Лукер направился на Парамата-стрит.
— Дома сэр Оллсмайн? — спросил он швейцара.
Тот смерил его глазами.
— Еще семь часов. Приходи позже.
— Мне надо видеть его сию минуту. Вы ответите, если меня не пустите!
Эта уверенность победила швейцара, и он отправился доложить о пришедшем. Оллсмайн только что встал. Узнав, что сторож Килд-Тауна просит принять его, он вздрогнул. Что ему нужно? Узнать это было лучше всего, приняв посетителя. Он приказал ввести Лукера.
— Вы рано заявились, — встретил он вошедшего. — Ваше сообщение должно быть очень важно, если вы осмелились так рано меня обеспокоить.
— Я уверен, что вы извините меня, ваша честь!
— В чем же дело?
— Корсар Триплекс.
Оллсмайн вздрогнул, но сейчас же успокоился.
— Ну что корсар Триплекс? Ведь его вчера похоронили?
— Так точно. Но ночью он ушел с кладбища.
— Ушел? Как? Что вы говорите?
— Так точно, ваша честь. Сегодня ночью он вышел из гроба и ушел самым спокойным образом.
— Что за вздор?!
— Это не вздор, ваше превосходительство, я видел это своими глазами.
— Вы?
— Да, около полуночи я по обыкновению делал обход кладбища и сам присутствовал при воскресении покойного.
Оллсмайн внимательно посмотрел на Лукера. «Не сумасшедший ли он?» — подумалось ему. Но сторож будто угадал его мысль.
— Если вашей чести угодно будет отправиться со мной на кладбище, то увидите, что я в здравом уме.
Услышав это твердое заявление, Оллсмайн встал, с лихорадочной поспешностью завершил свой туалет, и уже через двадцать минут он был вместе со сторожем у разрытой могилы, ночью покинутой Триплексом.
Оллсмайн сам не мог сдержать трепета при виде опустевшей могилы и раскрытого пустого гроба. Он засыпал вопросами сторожа, требуя от него малейших подробностей ночной сцены, которой тот оказался свидетелем.
Итак, мертвец оказался жив. Снова начнутся его подвиги, этого таинственного корсара, казавшегося погибшим, враг встал снова, но еще страшнее, еще опаснее, чем прежде. Не было сомнения, что среди масс это приключение произведет огромный эффект, и авторитет корсара поднимется на небывалую высоту. Все увидят что-то сверхъестественное в этом человеке, творящем в наш прозаический век чудеса, о которых мы знаем только по самому раннему еще детскому лепету истории.