Зинштейн отвлекся от обличительной речи, которую составлял в голове, и подумал, что любовная линия должна идти сквозь весь фильм и закончиться трагически. Но концовка фильма будет полна оптимизма. Парадокс, который оценит зритель. А чтобы он наверняка был потрясен, стоит добавить изюминку. Падшая женщина и отпрыск знатного рода! Или дочь обедневшего дворянина и молодой гордый моряк… который спасает ее из тенет рабства… рабства чего?..
Он остановился, вдруг поймав себя на мысли, что уже обдумывает идею фильма и что внутренне уже решил начать работу. В конце концов, сдаваться и отступать он не намерен.
Появление двух молодцов не вывело Зинштейна из задумчивости. И только когда чья-то рука рванула его вбок и швырнула в полутьму арки, он удивленно огляделся и возмущенно вскрикнул:
— В чем дело, господа? Что вам надо?
Один из молодцов вытащил нож и сунул его под нос режиссеру.
— Никши, тля! Еще вякнешь, и перо в бок!
— Какое перо?
Второй молодец рванул из рук Зинштейна несессер. Тот ойкнул, потянулся за вещью и получил удар в грудь.
— Да что вы себе позволяете?! Я полицию позову!
Последовал второй удар, по спине.
— Фраер, дырку в башке сделать? Умолкни, вошь! Выворачивай карманы!
Тот факт, что почти в центре города его грабят двое грязных пацанов, настолько возмутил Зинштейна, что он, позабыв про страх, вдруг тонко завопил:
— Пошли вон, христопродавцы! Иуды! Низринет вас бог да покарает мечом огненным!
С чего его повело на христианскую тематику, Зинштейн не знал сам. Вспомнилась роль одного из персонажей так и не доснятого фильма. Тот был проповедником и обличал судей.
Бандиты озадаченно замерли, услышав столь странные слова. Потом тот, что с ножом, опомнился и подступил к Зинштейну вплотную.
— Кончай его! — подзадорил товарища второй.
— То есть как кончай? — икнул от испуга Зинштейн. — Я только сценарий начал обдумывать! Мне же фильм снимать!
Он с ужасом смотрел на кончик ножа возле своего носа и не заметил возникшую за спиной бандитов тень.
— А ну, шавки, вернули весчь и свинтили быстро! Чтоб не дыша и не моргая!
Зинштейн вытаращил глаза. В проходе арки стоял молодой широкоплечий мужчина в дорогом костюме. Руки он держал за спиной, ноги широко расставил, являя собой уменьшенную копию Колосса Родосского, правда, без вскинутой руки.
— Хорь, щекотни его, — бросил второй бандит. — А потом этого уделаем и ноги.
Первый бандит — Хорь — отступил от Зинштейна и пошел на нежданного заступника, поигрывая ножом. Тот спокойно выждал, дал подойти Хорю ближе, потом вдруг выбросил вперед ногу и выбил ей нож из руки бандита. Хорь взвыл от боли и упал на колени. Нож мелькнул в воздухе и упал.