Мне подумалось, что сейчас представился отличный шанс узнать одного соседа немного лучше. Я украдкой изучал ее, одновременно сметая паутину.
Ей было между тридцатью и сорока годами, она выглядела какой-то изможденной, у нее был четкий профиль, без преувеличения прекрасные глаза. Она была какой-то сдержанной… и, что больше, подозрительной. Неожиданно мне подумалось, что она много настрадалась и поэтому не доверяет жизни. Я решил, что хочу знать немного больше об Элизабет Коул.
— Вот, — сказал я, в последний раз взмахнув носовым платком, — лучше не получится.
— Благодарю вас, — она улыбнулась и села. Я пристроился рядом.
Скамейка зловеще скрипнула, но выдержала.
Мисс Коул спросила:
— Вы мне не скажете, о чем думали, когда я подошла к вам? Вы были так погружены в размышления.
Я медленно ответил:
— Смотрел на доктора Фрэнклина.
— Да?
Я не видел причин, почему бы не повторить ей свою мысль.
— Мне показалось, что он выглядит очень несчастным человеком.
Сидевшая рядом со мной женщина тихо заметила:
— Ну, конечно, он и есть несчастный человек. Вы должны были сразу это понять.
Наверное, я удивился. Слегка запинаясь, пробормотал:
— Нет… нет… как-то раньше я не думал. Всегда считал, что он с головой погружен в работу.
— Так и есть.
— И вы считаете, что он несчастен? Я бы сказал, что это наисчастливейшее состояние человеческой души, какое только можно себе представить.
— О да, не стану спорить на сей счет… но если только вам не мешают делать то, к чему лежит душа. Если только вы можете работать на максимум своих способностей.
Я озадаченно посмотрел на нее. Она пояснила:
— Прошлой осенью доктору Фрэнклину предложили выехать в Африку и продолжить исследования там. Он, как вы знаете, жутко проницательный и способный человек и уже сделал первоклассную работу в области тропической медицины.
— И он не поехал?
— Нет. Жена запротестовала. Она сама не могла хорошо перенести африканский климат и в штыки приняла предложение остаться здесь, тем более это значило, что ей придется жить побережливей. Предложенная плата не была высока.
— О, — произнес я и медленно продолжил: — Наверное, он решил, что не может покинуть ее в таком состоянии.
— Вы много знаете о состоянии ее здоровья, капитан Хэстингс?
— Э… я… нет… Но она же тяжело больна, верно?
— Что уж тут говорить, она наслаждается болезнью, — сухо заметила мисс Коул. Я с сомнением посмотрел на нее. Сразу было понятно, что ее симпатии на стороне мужа.
— Наверное, — медленно начал я, — слабые женщины… склонны к эгоизму?
— Да, думаю, инвалиды… хронические инвалиды необычайно эгоистичны. Может быть, их нельзя винить. Ведь так относиться к ним легче всего.