— Меня бы не поймали, — заявил я. — Я принял все предосторожности.
— Так думают все убийцы. Ваша психика подходит под шаблон! Но позвольте мне вам сказать, mon ami, что вы не так умны, как считали.
— Я принял все предосторожности. Я стер отпечатки своих пальцев с пузырька.
— Точно. Но вы стерли и отпечатки Аллертона. И когда он найден мертвым… что происходит дальше? Производится вскрытие и установлено, что он умер от смертельной дозы сламберила. Он принял ее случайно или намеренно? Tiens[80], его отпечатков на пузырьке нет. Но почему? Будь его смерть случайной или самоубийством, он не стал бы их стирать. И тогда анализируются оставшиеся таблетки и оказывается, что почти половина из них заменена аспирином.
— Ну и что тут особенного, почти у всех есть аспирин, — слабо пробормотал я.
— Да, но не у всех есть дочь, которую Аллертон преследует с бесчестными намерениями… если использовать старомодную мелодраматическую фразу. И вы накануне поссорились с ней на сей счет. Два человека, Бойл Кэррингтон и Нортон, могут засвидетельствовать, какие бурные чувства вы испытывали к покойному. Сразу же внимание сфокусировалось бы на вас, и к тому времени вы бы испытывали такой страх или даже раскаяние, что хороший опытный инспектор полиции наверняка бы решил, что вы и есть виновный. И даже, вполне возможно, кто-то мог бы увидеть, как вы возились с таблетками.
— Никто не мог. Никого не было.
— Возле окна есть балкон. Кто-то мог стоять там и заглядывать в комнату. Или, кто знает, кто-то мог смотреть в замочную скважину.
— Вы зациклились на своих замочных скважинах, Пуаро. Люди не проводят все время, подглядывая за другими в замочные скважины, как вы, похоже, считаете.
Пуаро полузакрыл глаза и заметил, что у меня всегда была слишком доверчивая натура.
— И позвольте вам сказать, что в этом доме с ключами происходят очень забавные вещи. Я… я всегда хочу знать, что моя дверь заперта изнутри, даже если добряк Кертис в соседней комнате. Вскоре после прибытия мой ключ исчезает… бесследно! Мне пришлось сделать другой.
— Ну что ж, во всяком случае, — с глубоким вздохом облегчения сказал я (мой мозг все еще был перегружен личными заботами), — все закончилось благополучно. Страшно даже подумать, что можно взвинтиться до такого состояния. — Я понизил голос: — Пуаро, вы не думаете, что это потому, что… потому что здесь много лет тому назад было совершено убийство, и дом словно заражен инфекцией?
— Вы имеете в виду вирус убийства? М-да… предположение интересное.
— У домов всегда есть своя атмосфера, — задумчиво сказал я. — У этого же — плохая история.