Господи, какую он испытал боль!
И их роман продолжался уже некоторое время. Из письма это было ясно. Уикэнды! Последний отпуск Ричмонда… Лесли… Лесли и Артур!
Черт бы побрал этого парня! Черт бы побрал его улыбающееся лицо, его живое: «Да, сэр»! Лжец и лицемер! Похититель чужой жены!
Он нарастал медленно — этот ледяной убийственный гнев.
Ему удалось вести себя, как обычно, — ничего не выдавать. Он попытался относиться к Ричмонду, как и раньше.
Удалось ли ему? Он думал, что да. Ричмонд ничего не заподозрил. Перемены настроения там объяснялись легко, ведь у всех нервы были напряжены до предела.
Только юный Эрмитэйдж раз иди два как-то странно взглянул на него. Совсем молодой парень, но мальчишка с пониманием.
Возможно, Эрмитэйдж догадался, когда пришло время.
Он намеренно послал Ричмонда на смерть. Только чудо могло еш спасти. Чуда не произошло. Да, он послал Ричмонда на смерть и не жалел. Ведь это было так просто. Ошибки совершались постоянно, офицеров без всякой надобности посылали на смерть. Неразбериха, паника. Люди потом могли бы сказать: «Старый Макартур немного разнервничался, наделал колоссальных промахов, принес в жертву некоторых лучших своих людей». Но ничего больше.
Но юный Эрмитэйдж был другой. Он очень странно поглядывал на своего начальника. Возможно, он знал, что Ричмонд был специально послан на смерть.
(Когда война закончилась, Эрмитэйдж заговорил?)
Лесли не знала. Лесли оплакивала своего любовника (он так полагал), но когда он вернулся в Англию, ее стенания закончились. Он так и не сказал ей, что узнал. Они по-прежнему жили вместе… только почему-то она больше не казалась реальной. И через три-четыре года она заболела двусторонней пневмонией и умерла.
Это было давным-давно, 15 лет назад… 16?
И он вышел в отставку, и приехал в Девон; купил маленькое поместье, о каком всегда мечтал. Приличные соседи приятное место. Можно было и поохотиться, и порыбачить! По воскресеньям он ходил в церковь (но только не в тот день когда читалась проповедь о том, как Давид приказал послать Урию во время сражения во главе войска.[22] Почему-то он не мог ее слушать. Сразу начинал испытывать какое-то неприятное чувство).
Все были к нему очень любезны. Точнее говоря, сначала. Потом он обеспокоенно почувствовал, что люди говорят о нем за его спиной. И почему-то смотрели на него как-то иначе. Словно что-то услышали, какую-то лживую сплетню.
(Эрмитэйдж? Наверное, Эрмитэйдж заговорил?)
Тогда он стал избегать людей, замкнулся в себе. Неприятно чувствовать, что другие тебя обсуждают. Все это было так давно. И теперь так… так бесцельно. Лесли со временем поблекла, и Артур Ричмонд — тоже. Уже ничто не имело значения. А вот жизнь стала одинокой. Он начал избегать своих старых армейских друзей.