Капитан подумал, что надо сказать штурману — пусть возьмет азимут солнца, когда оно своим нижним или верхним краем, это все равно, коснется линии горизонта, и рассчитает по азимуту «дельту К» — поправку магнитного компаса. Но тут капитан понял, что штурмана нет в рубке, хотя сам он стоял у открытого лобового окна, слева от машинного телеграфа, стоял спиною к рулевому матросу, удерживающему судно на курсе, не поворачивался и все-таки знал, что штурмана в рубке нет, хотя совсем недавно капитан разговаривал с ним.
«О чем мы говорили?» — попытался вспомнить капитан, но это ему не удалось, и тогда капитан рассердился: штурман не имел права уйти во время ходовой вахты с мостика без разрешения. Правда, с появлением здесь капитана в рубке вся власть вахтенного штурмана автоматически переходит к первому, и все же без разрешения…
«Может быть, он спрашивал, а я забыл? — предположил капитан. — Или сказал, а я не расслышал, и тому показалось…»
Ему нравился этот штурман, молодой и энергичный парень, он был с ним сейчас в первом рейсе после…
«После «чего»? — с непонятным испугом спросил себя капитан. — И что это за рейс? Куда я иду? Зачем? Как зовут этого штурмана… Боже мой, забыл его фамилию! Нечто ведь было в его фамилии…»
Ему захотелось повернуться и спросить рулевого матроса, куда подевался штурман, но капитан с ужасом понял, что не может и шевельнуться. Уже прошло, кажется, полчаса с той минуты, когда океан вдруг обрел оранжевую окраску. Да, ровно полчаса… Чувство времени развито у капитана. Но и солнце не садится, и тьма не наступает, и звезды не зажигаются в небе, и сам стоит у открытого окна неподвижно, не сделав еще ни одного движения.
Попытавшись снова, капитан стал размышлять над тем, что случилось. Ему казалось, что причина в вахтенном штурмане. Надо вспомнить его фамилию и позвать… Штурман появится, и дьявольские наваждения исчезнут.
«Ваня! — мысленно закричал капитан. — Иваном его зовут… А фамилия? Широков его фамилия. Агроном он. И в колонии со мной вместе сидел. Чушь какая! Как агроном Широков может стоять на моем судне штурманскую вахту? Бредятина! Иконьев его фамилия. Иван Иконьев, вот».
— Иконьев! — позвал капитан, облегченно вздохнув оттого, что голос ему еще повиновался.
— Здесь я, Игорь Васильевич, — ответили ему бодрым голосом, и капитан странным образом увидел, что стоит в машинном отделении, а напротив, положив руку на реверс, улыбается его сосед по номеру в гостинице моряков, в которой он жил когда-то…
— Ты почему здесь? — спросил капитан Иконьева.
— А где же мне быть?