— Ну чем не клипер? — весело подмигнул ему.
Все повернули головы, заулыбались и вздрогнули разом, когда звякнул телефон и вслед за звонком дернулась стрелка: «Готова машина».
Старпом бросился к рукоятке и поставил ее на «малый ход».
— Убрать паруса! — крикнул я боцману.
В каюте долго стоял перед зеркалом и водил расческой по жестким, отросшим за время рейса белым-белым волосам.
«Придется красить, что ли», — горько подумал я и, издеваясь над собой, вслух произнес:
— Так, что ли, жених?
Собственный голос показался мне хриплым. Я прокашлялся и повернулся к маленькому крабу в стакане.
— А что ты скажешь, брат?
Краб молчал.
Тогда осторожно вынул его из стакана и опустил на стекло письменного стола. Краб не шевельнулся. Я потрогал пальцем тоненькие лапки. Они оставались неподвижными.
Маленький краб умер.
Его оставили одного на весь день, и капитан Волков радовался тишине, строгим шершавым соснам, мягкому солнцу и красным комочкам на заполонивших дачу малиновых кустах.
Волкову нравилось оставаться на даче одному, когда Сергей и Лена уезжали в город, и капитан радовался возможности молчать, созерцая непривычное и размышляя о разном.
Последний перед отпуском рейс оказался для Волкова хлопотливым. Выход отложили на несколько дней. Затем у Исландии Волков получил приказ сбегать на Фарерские острова и забрать на промысел группу ученых с другого судна. Словом, он припоздал к погожим денькам и не успел забить рыбой трюма, как появились льды. А во льдах известно какая рыба… Того и жди, что пропорешь борт.
План, верно, взяли с лихвой, но измотались порядком. По возвращении из рейса Волков поставил «Рязань» в ремонт, передал дела старпому, а сам покатил «Полярным экспрессом» на юг.
В Ленинграде капитан делал пересадку. Уже готовясь оформить билет, Волков позвонил Сергею с Московского вокзала.
— Игорь! Какими судьбами? Откуда? — закричал Сергей, едва Волков назвал себя. — Немедленно приезжай ко мне в редакцию, немедленно жми! Адрес знаешь? Ну вот, значит, и хорошо… И давай сразу!
«А что я, собственно, теряю, — подумал Волков, — юг не уйдет, а так хоть друга детства навещу».
Капитан взял такси и поехал на Фонтанку, где Сергей работал художественным редактором одного из питерских журналов.
В тесном кабинете его, залепленном обложками, сидели трое парней. Они с любопытством глянули на Волкова, предложили сесть и сказали, что Сергей у главного, скоро будет.
Некоторое время все молчали, потом один из парней решительно встал и шагнул к Волкову, протягивая руку:
— Давайте знакомиться, мы знаем о вас, Сергей сказал, меня зовут Бронислав, а фамилия Ларионов. Мы все — художники. Ваш друг Сергей — поилец и кормилец, работу нам дает, отец родной…