Потом мы узнали, что где-то в Тихом океане, у берегов Америки, началось землетрясение, произошло смещение земной коры, и родилась тектоническая волна цунами. Волна со страшной скоростью помчалась по океану, пока не ткнулась в злополучный остров.
Вслед за первым валом с океана пришли еще два. Обе наши машины работали полным ходом, и мы держались носом против гигантской, более чем тридцатиметровой темно-зеленой стены с белой каемкой пены наверху. Нас волокло на берег, но якоря всерьез «забрали» грунт, и мы устояли. Я видел, как волна развернула рыбацкий сейнер неподалеку от нас. Вторая волна, идущая с океана, подхватила его, закрутила, и сейнер исчез в водовороте…
Фантастический вал, поднимавшийся все выше по мере того, как мельчало дно моря, выкатился на берег и накрыл беззащитный городок на острове. Затем волна отступила в океан и унесла с собой все хозяйственные постройки, жилища и их обитателей. А наше судно устояло… Вокруг «Рыбной индустрии» плавали деревянные обломки, жалкие остатки домашнего скарба и человеческие трупы. Мертвых животных не было видно… Потом мы вспомнили, что звери в отличие от людей предчувствуют цунами и уходят повыше, в горы.
Многие годы спустя я часто ломал голову над тем, что произошло перед катастрофой, задумывался над поведением нашего капитана, всю жизнь проплававшего в океане, и надеялся сам приобрести способность чувствовать приближение неожиданного. Счастья, беды, катастрофы и радости… И когда наконец занял место капитана на мостике корабля, то решил, что такое качество уже приобрел, удача всегда сопутствовала мне, и я был уверен, что приближение опасности сумею распознать.
Незадолго до катастрофы на меня свалились несчастья, правда, все они случились на берегу, и мне не приходило в голову, что, может быть, все это — предостережение большой беды в море.
Как бы то ни было, я не сумел предугадать несущуюся ко мне навстречу опасность вовремя. Сверхъестественных способностей, как у нашего мастера на «Рыбной индустрии», у меня не проявилось, и, выслушав приговор областного суда, я отправился отбывать отмеренное мне наказание.
…Исправительно-трудовая колония наша была на общем режиме и разделялась на отряды по сотне примерно заключенных в каждом.
Во главе отряда стоял офицер-начальник, у нас им был Игнатий Кузьмич Загладин, майор.
Человек он был пожилой, не вредный, в отряде его, на свой, конечно, лад, даже любили… Во всяком случае, порою забывали, что, по существу, Кузьмич над нами надзиратель.
На вид Загладин был щуплый, но силой бог его не обидел. Железный мужик, сам видал его в деле. А брал Загладин больше словом.