Что-то звенит у меня в левом ухе, я дергаю им, но звон не прекращается. Наконец левой лапой я достаю до своего ушка и чешу его когтями. От этого моя бирочка «Пруденс» начинает звенеть, и Лаура испуганно поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Она впервые видит меня на лестнице. Я напрягаюсь всем телом в ожидании ее дальнейших действий.
— Привет, Пруденс, — негромко окликает она. — Не спится?
Я не раз слышала, как Лаура с Джошем разговаривают обо мне, с тех пор как я живу здесь, но она впервые обратилась непосредственно ко мне. Я начинаю нервничать по какой-то необъяснимой для меня причине. Приподнявшись, я поворачиваюсь и прыжком преодолеваю верхнюю часть лестницы, потом стремительно несусь по коридору, держась поближе к стене, — назад в свою темную комнату, где стоят коробки с вещами Сары. Всю дорогу звенит моя бирочка и умолкает только тогда, когда я стремглав бросаюсь в недра шкафа. Лаура заходит в комнату следом за мной и останавливается. Хотя в темноте она не может видеть, где я прячусь, уверена: она точно знает, где я.
Ее темный силуэт пересекает комнату и присаживается перед одной из коробок Сары. Слышится глухой стук и шелест перемещаемых предметов, а потом шуршание, как будто из-под более тяжелых предметов достают какой-то пакет. Тут я вспоминаю, что Лаура возвращалась к мусорнику, чтобы забрать обратно один пакет, который выбросила в день нашего переезда.
Лаура подходит к шкафу, моя шерсть встает дыбом.
— На, держи, — мягко говорит она, опускаясь на корточки, и бросает что-то мне в шкаф.
Это один из Сариных «выходных» нарядов, тусклого золотистого цвета с белым рисунком в виде ромбиков. Помню, как я подумала в тот день, когда Сара примеряла свои модные «птичьи платья», что никогда не видела ее более красивой, чем в нем. Она носила его, будучи еще моложе теперешней Лауры.
Я осторожно подползаю к платью, тяну его передними лапами, чтобы удобнее расправить. Я сразу понимаю, что, имея рядом мягкую подстилку с таким приятным, знакомым запахом нас-с-Сарой-вместе, сегодня я усну намного быстрее. Лаура продолжает сидеть на корточках перед шкафом, и, когда я отрываю глаза от платья, наши взгляды опять встречаются. Мы смотрим друг на друга, Лаура медленно закрывает и вновь открывает глаза. Так иногда делала Сара, когда я смотрела на нее. Я ощущаю полное опустошение в теле. Когда опускаются мои веки, Лаура осторожно мне подмигивает.
Мои глаза так быстро слипаются, что я даже не слышу, как она выходит из комнаты. И только на следующее утро, когда я просыпаюсь почти в полдень, кажется, впервые со вчерашнего вечера, я понимаю, что есть вещи, одинаковые везде. Даже здесь, в этой незнакомой стране, так далеко — на другом конце света — от дома, где я выросла, кто-то научил Лауру правильно общаться с кошками.