Лукас вспыхнул:
— Ах да, вот мы наконец-то и добрались до причины, которая приводит меня в ярость! Что же именно вас связывает, если не отношения работодателя и экономки?
— Она — моя соседка, и мы — друзья.
— Забавно! Амелия ни разу не упомянула, что вы — друзья! Разве вы забыли о самом уместном определении? — издевательски бросил Лукас.
Эти слова озадачили Саймона, но он и виду не подал, что удивлен. Впрочем, Лукас так же рьяно отстаивал честь Амелии десять лет назад, когда запретил Саймону приезжать к ней. И вероятно, теперь пришло время поговорить с братом Амелии начистоту.
— Грейстоун, мы никогда не обсуждали то, что произошло десять лет назад.
— Нет, не обсуждали. Когда Уорлок познакомил нас несколько лет назад, в этом не было ни малейшего смысла. Так много лет минуло с тех пор, что разговор о прошлом казался неуместным и провокационным. Моим главным приоритетом была война, но в ту пору я не знал, что ваша жена умрет и вы тут же поспешите вернуть Амелию в свою жизнь.
— Вы говорите так, словно мои намерения постыдны. Вы не правы.
— Амелия простодушна, несмотря на свои годы. — Глаза Лукаса грозно вспыхнули. — Она всегда будет безоговорочно верить на слово каждому — даже вам. И в довершение всех бед вы потеряли жену и глубоко опечалены. Поэтому она сочувствует вам, независимо от того, как черство и неуважительно вы обошлись с ее чувствами десять лет назад! И я знаю, что вы собираетесь воспользоваться этим в своих интересах. Я предупреждаю вас: дотронетесь до нее хоть пальцем — будете иметь дело со мной! Я погублю вас!
Саймон напрягся:
— Вы — патриот. Вы никогда не выдадите меня врагам.
— Вы в этом так уверены? Только прикоснитесь к ней, и сразу поймете, что я — ваш злейший враг.
И Саймон понял, что Лукас не шутит.
— Я пригласил Амелию в мой дом только ради моих детей — не для того, чтобы оскорбить ее или бесчестно поступить с ней. Я во многом раскаиваюсь, Лукас. Я сожалею, что преследовал Амелию десять лет назад, — признался Саймон. Но у него язык не повернулся бы сказать, что он сожалеет о времени, которое они провели вместе. — Но даже тогда я слишком сильно уважал Амелию, чтобы воспользоваться ее наивностью. И естественно, сейчас я питаю к ней не менее сильное уважение.
Саймон говорил уверенно, но его сердце оглушительно колотилось. Прошлым вечером он был на волосок от того, чтобы заняться с ней любовью. С тех пор его неотступно преследовали воспоминания об Амелии, лежавшей в его постели.
— Вы разбили ей сердце! — закричал Лукас.
Напряжение парализовало Саймона.
— Я уже сказал, что раскаиваюсь. Мы с Амелией обсудили прошлое и договорились забыть об этом. Я очень переживаю за своих детей, Грейстоун. И попросил ее занять это место вовсе не сгоряча. Я долго обдумывал это решение. После смерти леди Гренвилл мне понадобился кто-то, кому я смог бы доверить заботы о детях — и в то время, когда я нахожусь в стране, и в период моего отсутствия. И если однажды я не вернусь, то, по крайней мере, буду умирать с сознанием того, что Амелия находится здесь и делает все в интересах моих детей.