Сотни мыслей и образов пронеслись вдруг и хлынули на Симона. Он расстался с отцом далеко не самым лучшим образом и теперь никогда его больше не увидит. Ему вспомнились те времена, когда он мальчишкой скитался с ним за военным обозом: в те годы он еще смотрел на отца с восхищением. Тогда Бонифаций Фронвизер был видным хирургом и хорошим врачом, не тем пьяным и вспыльчивым шарлатаном, каким потом стал в Шонгау. Симон надеялся, что сохранит в памяти тот прежний образ отца. Вероятно, незадолго до смерти к нему вернулось его былое величие.
Некоторое время никто не произносил ни слова. Наконец Лехнер прокашлялся.
– Городу теперь требуется новый лекарь. Фронвизер, я понимаю, вы так и не окончили университет. Но никто ведь об этом не знает.
Симон вздрогнул. Хотя его и снедала скорбь, в душе у него затеплилась надежда. Не ослышался ли он? Лехнер действительно предлагал ему стать новым лекарем Шонгау? Он почувствовал вдруг, как Магдалена, стоявшая рядом, стиснула его руку. В то же мгновение Симон понял, что должен делать.
Он крепко прижал к себе Магдалену и прошептал:
– Благодарю за предложение, ваше сиятельство. Но тогда вам придется принять и супругу нового лекаря. Магдалена, как никто другой, разбирается в травах и станет мне незаменимой помощницей.
Лехнер нахмурился.
– Чтобы дочь палача и жена городского лекаря… Как вы это себе представляете?
– Вам не обязательно звать его лекарем, – возразила Магдалена. – Если все дело в звании, то Симон вполне может стать…
Она задумалась на секунду, затем лицо ее просияло.
– Он может стать цирюльником.
Воцарилось молчание, тишину нарушали лишь крики ворон на крышах.
– Цирюльником? – Симон изумленно уставился на Магдалену. – Чистить грязные бадьи, пускать кровь и брить бороды? Не думаю, что мне это подойдет. Цирюльник – профессия низкая и…
– Именно, и мы подойдем друг другу как нельзя лучше, – перебила его Магдалена. – А бороды я охотно беру на себя, если тебе это так претит.
Лехнер задумчиво склонил голову.
– Цирюльник? А почему нет? Вообще, не такая уж и плохая мысль. У нас, конечно, есть уже один такой в городе, но этот пьянчуга, право дело, кроме как в пиявках, ни в чем больше не смыслит. Работать вы будете как самый обычный лекарь, это я вам обещаю. Все-таки в Шонгау нет других врачей, которые могли бы оспорить ваше назначение… – Он довольно кивнул. – Цирюльник. Это и вправду выход.
– А люди? – вмешалась Анна-Мария. – Люди что скажут? Я как только подумаю про Бертхольда и эти судилища… – Она тряхнула головой. – Второй подобной ночи я не хочу.