— И что? Там много кто его видел.
— У него была импортная любительская камера. Он практически с самого начала всё заснял. Как ты прыгнула в окно, так схватил и начал снимать. Мы у него эту плёнку изъяли, сразу проявили и просмотрели. Поэтому и проявили интерес к тебе. Певица, да в пятнадцать лет и такой невероятный уровень владения клинковым оружием… Это не нормально.
— Какой же ты дурак, Звягинцев, — я с сожалением покачала головой, — Настоящий дурак. Неужели ты думаешь, что кроме тебя — все слепые? Да я более чем уверена, что о моих талантах известно всем, кому это надо. И там наверняка люди с гораздо большими звёздами на погонах, чем у тебя. Если они мне не мешают, а наоборот стараются помочь, то ты-то куда влез?
— Да теперь-то понимаю. Но всё равно, это твой бой, как ты смогла…
— Ты слышал про кодекс Бусидо?
— Япония?
— Да. Кодекс воинов. Основным пунктом там идёт догма — воин должен жить так, как будто он уже умер. Понимаешь Звягинцев? Я умерла уже давно.
— Хм… Да…
— Прощай Звягинцев.
— Прощай… Богиня. И не держи зла.
— Когда я злюсь — люди умирают. Помни об этом.
Москва встретила нас промозглым дождём. Попрощавшись с коллегами и подхватив свой неразлучный чемоданчик, отправилась искать телефон. Недолго рассуждая, запёрлась в один из кабинетов с телефоном и, сияя белоснежной улыбкой, завладела телефонной трубкой. Изображая лёгкое смущение в ответ на восхищённые взгляды людей, собиравшихся поглазеть на визит такого чуда — как я, позвонила по оставленному Олегом Фёдоровичем телефону и удачно попала прямо на него.
— Привет. Это Богиня.
— Привет, привет. С приездом! Ты где сейчас?
— На вокзале.
— Понял. А чего не Веронике сразу позвонила? Она ждёт тебя.
— Вы мне не рады?
— Что с тобой, Богиня? Ты же поняла мой вопрос.
— Извините, — буркнула я, — Устала, да погода дрянь.
— Правильно, что позвонила. Теперь я хоть уверен, что ты почти в порядке, раз язвишь. Поговорим позже, как в норму придёшь. А сейчас, лови такси и дуй к Веронике, адрес помнишь или…
— Помню. Я всё помню и ничего не забываю.
— До встречи, Богиня. И, береги себя… Ты всё-таки не железная.
— Спасибо. До встречи Олег Фёдорович.
***
Некоторое время я стояла под дверями Веры Семёновны и почему-то боялась постучаться. На её дверях не было звонка. Странно, почему нет? И почему я только сейчас об этом подумала? Проявляется привычка к анализу? Возможно. Боже, как я устала…
Только протянула руку постучать, как дверь раскрылась и Вера Семёновна, взяв меня за протянутую руку, завела в квартиру. Я поставила чемодан на пол, и мы какое-то время смотрели друг на друга. Потом она шагнула ко мне, обняла, а я… А я вдруг горько, в голос разревелась, повиснув у неё на шее. Так она меня и увела в комнату, ревущую, жалующуюся на всё и на всех. Раздела, уложила на кровать, накрыв пледом, а держала её за руку и не хотела отпускать, так мне было плохо. Она прилегла рядом, обняла, и стала гладить по голове. А я ещё какое-то время ещё плакала, а потом уснула.