Итак, дело было сделано. Процесс мирного разложения того, что сегодня еще называлось Австро-Венгрией, на ряд мелких и безопасных для России и Югороссии государств был начат, а Бисмарк проглотил свою ложку горькой микстуры. Теперь надо было угостить его чем-нибудь сладеньким.
Но в этом первую скрипку должен был играть Николай Павлович, а ваш покорный слуга, загадочно улыбаясь, на время удалился в тень.
— Господин канцлер, — торжественно сказал граф Игнатьев, — мы благодарны вам за то, что вы с пониманием встретили наше предложение. И в знак признательности, хотим сообщить вам, что и Российская империя и Югороссия готовы подтвердить незыблемость западных границ Германской империи. Что будет зафиксировано отдельным пунктом в союзном договоре между тремя нашими державами.
Бисмарк не верил своим ушам — сбывались его самые сокровенные желания. Ведь Россия подтверждала законность перехода Германии Эльзаса и Лотарингии, провинций, отторгнутых от Франции во время франкопрусской войны 1870–1871 годов.
А Игнатьев, словно не замечая радости на лице Бисмарка, продолжал:
— Более того, мы будем считать вполне справедливым, если Германская империя примет законные меры самозащиты в случае, если Франция станет серьезно угрожать ее безопасности…
Это было дипломатически завуалированное, но достаточно четко выраженное разрешение Берлину совершить нападение на Францию.
Бисмарк расцвел. Он в одночасье получил то, чего добивался от канцлера Горчакова на протяжении многих лет. Правда, он понимал, что ценою этого стала Австрия… Но такова суровая правда жизни — за все надо платить. Так пусть заплатят эти неудачники в Шенбрунне…
Неожиданно ему на ум пришло одно слышанное в бытность его послом в Петербурге выражение, которое использовали зимой замерзшие извозчики на улицах русской столицы — «сообразить на троих». Оно весьма точно отражало то, что только что произошло в этой комнате.
«На троих» тут сегодня «сообразили» не только Австрию, но и, пожалуй, всю Европу. Русские ненавязчиво дали понять, что не имеют никаких интересов на западе этой части света, за что тактично просят не вмешиваться в их игры со славянами.
Что же, обмен вполне равноценный, и даже непонятно, кто от этого выиграл больше. Попрощавшись с собеседниками, Бисмарк немедленно направился на телеграф, чтобы дать срочную шифрованную телеграмму в Потсдам.
5 августа (24 июля) 1877 года. Болгария, София
Бывший полковник армии САСШ
Джон Александер Бишоп
Два дня мы просидели в этом проклятом подвале. Человек Ахмета так и не пришел ни разу, и мы коротали время игрой в вист и покер. Я проиграл сто двадцать долларов в вист, в который я никогда раньше не играл, но выиграл сто двадцать шесть в покер — здесь у Ахмета не было шансов.