От Монтгомери вестей не было. Это давало надежду, что он проглотил просьбу о втором задатке. Правда, на счет фирмы деньги пока не поступили. Карлос обещал в обеденный перерыв еще раз проверить состояние банковского счета «Allmen International».
Только они переговорили, как за окном вновь зарядил дождь. Альмен уложил вещи в пляжную сумку – в сущности, плетеную корзину со вставленной внутрь хозяйственной сумкой из синтетического волокна с эмблемой отеля. Надел плавки, а сверху – пару застиранных брюк-чинос. И в своей любимой трикотажной футболке с лейблом Чартерхауза[30] и старенькой непромокаемой спортивной куртке от Барбур, которую Карлос перед поездкой в очередной раз освежил своими умелыми руками, покинул номер. В коридоре он столкнулся с гувернанткой – рослой костлявой женщиной лет сорока с небольшим.
– Гнусно сегодня, – сказала гувернантка.
Альмен не понял, что она имеет в виду.
– Льет как из ведра, будто небо прохудилось, – пояснила та.
– Ах вот вы о чем! И это у вас называют гнусью?
– Это я так называю.
По опыту проживания в отелях Альмен знал, что гувернантки не менее важные фигуры, чем консьержи и метрдотели. Нужно только найти с ними общий язык, тогда у тебя и номер всегда будет прибран, и можно будет иногда попросить о мелких одолжениях, отданное в стирку белье будет быстро возвращаться из прачечной, костюмы вычищены и поглажены, туалетная бумага никогда не кончится, и халаты каждый день будут свежими. Альмен поинтересовался, как ее зовут, дал на чай банкноту в сто евро и пожелал на прощанье, чтобы остаток дня не выдался столь же гнусным, как его первая половина.
Ее звали фрау Шмидт-Герольд. Он постарался запомнить.
Решетчатые ворота на пляж оказались заперты. После того как ему на помощь по-спешил пляжный сторож, он понял, что мог бы и сам открыть их ключом-картой от номера.
Альмен выбрал приглянувшееся плетеное пляжное кресло-кабинку, поуютнее в нем устроился и принялся созерцать берег и чаек.
Долгое время чайки вальяжно бродили по песку, но внезапно, как по команде, сорвались с места, с пронзительными криками описали стаей несколько замысловатых кругов, после чего опять приземлились и вернулись в прежнее сомнамбулическое состояние.
Другие семенили лапками по кромке прибоя в надежде, что море выбросит на берег что-нибудь съедобное.
Вдали, у самого горизонта, можно было различить силуэты трех контейнеровозов. Чуть ближе работал промысловый траулер. От берега отчалил небольшой катамаран, принадлежащий парусной школе при отеле, с детьми на борту в непропорционально огромных спасательных жилетах из яркой светящейся ткани. На светло-сером фоне сплошной облачности выделялся грузно свисающий почти до самой кромки морского горизонта тяжелый облачный мешок.