Хозяйку она нашла в торговом зале, за стойкой. Старушка перебирала какие-то деловые бумаги, а Каарел сидел неподалеку, снова вставив в глаз черную линзу и разглядывая через нее внутренности старинных часов. Когда Ирина появилась, старики подняли на нее глаза, и Марта тотчас заулыбалась.
– Ну, друзья оставили милую Ирму дома? – спросила Марта по-английски, правильно и даже бойко, потому что привыкла объясняться с иностранцами, часто заходившими в ее магазин.
– Да, я решила отдохнуть, – ответила Ирина тоже по-английски, так как была в классе первой ученицей. – Скажите, мадам, а могла бы я позвонить в Петербург? Я непременно заплачу вам за этот звонок. Вы понимаете, мой папа так беспокоится…
Ирина вдруг заметила, что на полном лице Марты появились признаки волнения или сильного смущения, и девочке сразу стало стыдно за то, что она заговорила о чем-то непозволительном.
– Простите, я не должна была просить… – пробормотала Иринка, совершенно стушевавшись, но Марта поспешила заверить ее:
– Что ты, деточка, ты могла просить обо всем, что тебе угодно! Только скажи, какому отцу ты собираешься звонить?
– Ну, своему отцу, – не понимала Ирина, зачем спрашивает у нее об этом старая женщина. Да ведь Иринка не могла знать о том, что Кошмарик представил ее воспитанницей сиротского приюта.
А старый Каарел, едва услышал об отце девочки, которую молодой мошенник из России выдавал за сироту, поспешил незаметно выйти из-за стойки и исполнить свое намерение. Несмотря на преклонный возраст, на второй этаж Каарел поднялся так быстро, будто за ним гнались все мошенники России. Пройдя в комнату, отведенную для мальчиков, он сразу же увидел то, к чему стремился, – сумку Кошмарика, из которой Ленька выудил при встрече в торговом зале магазина железные фашистские кресты. В этой-то сумке Каарел и хотел найти отгадку на свои предположения. Конечно, залезать в чужую сумку было неприлично, это так не подходило человеку преклонного возраста, считающего себя честным, живущим в честной демократической стране, но теперь все доводы совести покорялись сильному желанию раскрыть-таки тайну внука Эйно Мягги.
Нет, старик даже не стал запускать в сумку свою руку. Он только расстегнул молнию, а потом, раздвинув пошире боковинки, заглянул внутрь. То, что увидел на дне сумки старый Каарел, заставило его в испуге отпрянуть: сумка была полна фашистскими крестами, поверх которых лежал автомат! «О Дева Мария! – в ужасе подумал Каарел. – Мы впустили в дом бандитов! Русских бандитов, которые только и ждут ночи, чтобы убить и ограбить нас! Нужно немедленно рассказать об увиденном Марте!» И Каарел, подхватив сумку за ручки, поспешил уйти из комнаты, и скоро его шаги раздались в торговом зале, где Ирина все еще пыталась объяснить хозяйке, почему она, имея отца, все-таки живет в сиротском приюте.