— Не все, далеко не все, — возразил Джастин. — Ты же знаешь, что в канун Рождества многие магазины закрыты.
Он несколько слукавил. Хозяева не могли устоять, когда молодой герцог открывал кошелек, предлагая любые деньги; перед ним распахивались двери даже тех магазинов, которые рано закрыли перед праздником, так что сейчас в комнате просто нельзя было повернуться из-за массы разбросанных повсюду детских игрушек, мягких и заводных. Здесь были слоны, способные самостоятельно передвигаться, медведи, бившие в барабаны, обычные скакалки и миниатюрные камины, наборы красок и грифельных карандашей, кукольный домик с жильцами и крохотным фортепьяно, целый поезд с рельсами и станциями, а также пара смешных железных птичек, чирикавших в позолоченной клетке.
Джастин не знал, что может понравиться десятилетней девочке, и пошел самым простым путем: покупал все подряд в двух экземплярах или двух комплектах, включая блестящие шарики, забаву мальчишек, и набор оловянных солдатиков, точную копию воинов наполеоновской армии. Возле сверкающего хромом велосипеда стояли санки, о которых сам Джастин мечтал в детские годы. В свое время герцог Уинтроп отказал сыну, но теперь ничто не мешало удовлетворить любую прихоть дочери Дэвида. Ей уж точно ни в чем не будет отказа, слишком долго бедная девочка была лишена всего, что могло бы скрасить ее нелегкую одинокую жизнь.
— Рада видеть, что ты не намерен баловать ребенка, — раздался за спиной сухой голос матери.
— Об этом не может быть и речи, — заверил Джастин. — Я полон решимости воспитывать ребенка в строгости, но наказывать почем зря не буду.
В комнату вбежал дворовый мальчишка, с трудом переводя дыхание.
— Милорд, к дому подъезжает карета, — сообщил он, — наверное, та самая.
— Молодец, не прозевал, — одобрил его действия Джастин. Он бросил мальчишке монетку, судорожно сглотнул и заорал во все горло: — Пенфелд!
Перед тем как уйти, он еще раз осмотрел комнату, дабы убедиться, что все в порядке, и задержался взглядом на фортепьяно, где расселись куклы от мала до велика, веселые и грустные, простые и необычные, утопая в шелках и бархате. На фоне этого великолепия в глаза бросился испачканный фарфоровый лобик с трещинкой. Рука сама потянулась к кукле, обнаруженной в конуре на чердаке пансиона, Джастин усадил ее на стул и тщательно расправил платьице. Она смотрела на него высокомерно и, казалось, с издевкой.
В комнату ворвался запыхавшийся Пенфелд, быстро огляделся и первым делом снял невидимую пушинку с брюк своего господина. Слух о прибытии гостей моментально распространился по всему дому, и едва только перед парадным входом остановилась простая черная карета, как в гостиной выстроились в ряд вдоль стены слуги, поправляя чепцы и передники, стараясь, не вытягивая особенно шеи, все же выглянуть в окно. По другую сторону во главе с величественной герцогиней расположились сестры Джастина, оживленно перешептываясь со своими мужьями, которые сохраняли выдержку и спокойствие.