— Ничего не понимаю, — грустно призналась Эмили, и ружье в ее руках дрогнуло. — Вон тот тип угрожал мне палицей, да они все при оружии. Опять же котел с собой притащили. В общем, я рассудила, что...
— Этот тип, как ты его изволишь величать, исполнял танец в твою честь, это часть ритуала, дабы продемонстрировать, что они рады приветствовать тебя на этой земле. — Джастин пробрался среди покорно лежавших маори, поднял древко с насаженным на него тупым и безобидным куском железа и потряс им в воздухе. — Разве не видишь, что это просто мотыга! Неужели непонятно? — Потом достал из котла какой-то коричневатый плод и крикнул: — А это сладкий картофель! Они принесли тебе подарки, черт бы тебя побрал!
— О господи! — жалобно простонала Эмили, осознав глупость своего поведения, и на душе у нее стало еще хуже, чем прежде.
Джастин швырнул картофель в котел и стал надвигаться на девушку с таким грозным видом, что она непроизвольно направила на него ствол ружья. Он брезгливо взял двумя пальцами оружие и бросил его на песок.
— А теперь, моя дорогая, хотел бы представить тебя глубокоуважаемому вождю племени, на местном наречии — арики. Его зовут Вити Ахамера.
— С удовольствием с ним познакомлюсь, — ответила Эмили, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства. — Мне есть что ему сказать, хочу пожаловаться на членов его племени. На мой взгляд, нельзя допускать, чтобы они терроризировали ничего не подозревающих и ни в чем не повинных английских девушек.
— Тогда сними ногу с его спины и позволь ему встать.
Эмили залилась краской до корней волос, опустила глаза на ногу, попиравшую широкую спину туземца, и ей стало безумно стыдно. Она не знала, как выбраться из щекотливого положения, и с надеждой посмотрела на Джастина, но ничего не смогла прочитать на его лице, кроме презрения.
— Неужели я допустила столь грубую оплошность? Подумать только! Да, ты совершенно прав, — щебетала Эмили, меняя позу; она подала туземцу руку, помогая ему встать. Тот медленно поднялся, расправил плечи и оказался на две головы выше ростом, чем она предполагала. Эмили принялась счищать песок с мускулистой груди. — Если бы господин Вити с самого начала представился и объяснил, что он вождь племени, я бы, естественно, повела себя иначе и не совершила столь безнравственный поступок.
Из глотки вождя вырвалось нечто очень похожее на крепкое английское ругательство, он грубо оттолкнул руку девушки, и Эмили в испуге отступила, ища защиты. Джастин обнял ее за талию и прижал к своему бедру. Возникло ощущение, что она попала из огня да в полымя. Следуя примеру своего предводителя, начали подниматься и отряхиваться другие туземцы, уважительно приговаривая: «Пакеха, Пакеха». Эмили огляделась в надежде увидеть того, кто вызвал у маори чувство восхищения.