— Да, твое нежное сердце. Порой ты так отвратительно ведешь себя, дорогой, что я забываю, насколько оно нежное. Поэтому прости меня. — Абигайль положила руку на его ногу чуть выше колена. — Ты же знаешь, я тебя обожаю.
Во рту у Уоллингфорда пересохло, а мышцы свело от ее прикосновения. Что делать? Обнять Абигайль или прогнать ее прочь?
— Сумасшедшая, — вымолвил он наконец.
— Да, сумасшедшая. Твоя сумасшедшая девочка. Просто в случае с нами брак не сработает. Нам намного лучше так, как сейчас.
— Как сейчас? Ты имеешь в виду все вот это? — Уоллингфорд беспомощно взмахнул рукой, подразумевая библиотеку, замок и дикое завывание трубы за окном.
— Именно. — Абигайль взяла его руку с подлокотника и поцеловала. — Только не думай, что я не была польщена твоим предложением. Оно действительно ужасно мне польстило. Ты герцог и в твоей власти вознести простую девушку на небывалые высоты. И ты, милый и безрассудный человек, предложил эту привилегию мне. — Она вновь поцеловала его руку. — Это восхитительно, и в Англии наверняка найдется чудесная девушка, настоящая роза, которая всем сердцем желает получить такой подарок и стать твоей герцогиней. И она справится с этой ролью гораздо лучше, чем я. — Абигайль прижала ладонь Уоллингфорда к своей щеке. — Но мое сердце принадлежит тебе, поверь мне.
Герцог хотел что-то ответить, но она приложила палец к его губам:
— Ш-ш-ш… Не говори ничего. Не нужно придумывать всю эту романтичную чушь. Ведь это так тебя гнетет. — Абигайль поднялась с его колен и взяла со стола стаканы. — Я очень скучала по тебе сегодня. Мне так хотелось подать тебе ужин.
— Абигайль, я…
— Ты должен разделить со мной хотя бы напиток. Это традиция.
Уоллингфорд взял в руки стакан и нахмурился.
— Что это?
— О, я не знаю. Особый рецепт Морини. Лимонный ликер с какими-то добавками. — Абигайль подняла свой собственный стакан. — Ну же, дорогой, встряхнись. За — дай подумать — за любовные связи!
Аромат лимона затуманил разум Уоллингфорда.
— За любовные связи, — неожиданно для себя повторил он, а потом коснулся стакана Абигайль и одним глотком осушил свой.
Жидкость приятно обожгла горло и согрела живот, распространяя ароматное тепло по всему телу. Уоллингфорд поднял голову и увидел горящие обожанием глаза Абигайль в прорезях белой маски. И в то же самое мгновение ему показалось, что весь мир вздохнул и лег к его ногам.
— О, как хорошо! — вздохнув, сказал он.
— Восхитительно, не правда ли? Даже лучше, чем я мечтала.
— Я хочу поцеловать тебя, Абигайль. Можно?
Мисс Харвуд взяла из рук герцога стакан и вместе со своим поставила на стол. После этого она повернулась и обхватила своими изящными пальцами лицо Уоллингфорда, обрамив его, точно произведение искусства.