— О, — простонала Абигайль, чувствуя, что вновь проваливается в жаркую бездну.
Уоллингфорд поднял голову.
— Неужели нужно так мало, чтобы заставить тебя подчиняться?
— Да, — честно ответила она.
Последовали бурные ласки, и на этот раз все случилось еще быстрее, ведь Абигайль уже знала, как отвечать на эти сладостные прикосновения.
— Прошу тебя, — взмолилась она, — я готова.
Жезл Уоллингфорда коснулся ее лона, и Абигайль уже внутренне сжалась, ожидая проникновения, но вместо этого он навис над ней, упершись локтями в матрас, и заглянул ей в глаза.
— Послушай меня, дорогая. — Его голос звучал прерывисто, словно он изо всех сил пытался придать ему твердости. — Скажи мне правду. Ты не беременна?
— Нет, — сразу же ответила Абигайль.
Уоллингфорд запечатлел на ее губах поцелуй.
— А на этот раз? Мне следует быть осторожным или нет?
От важности заданного вопроса у Абигайль закружилась голова.
— А тебя это не затруднит?
Уоллингфорд пожал плечами:
— Я к этому привык.
Абигайль погладила возлюбленного по щеке. Ребенок. Его ребенок. Могла ли она рисковать? Ведь если она забеременеет, он непременно настоит на свадьбе. Она даже не сомневалась в этом. Выйти замуж за Уоллингфорда? Сердце сжалось от страха. И все же она ощутила что-то еще, какое-то первобытное чувство, желание полного единения, желание связать себя с этим мужчиной навеки.
Уоллингфорд вновь поцеловал Абигайль.
— Не торопись, дорогая, ведь я всего лишь схожу с ума от желания.
«Нет», — подумала Абигайль.
— Да, — произнесла она вслух.
— Ты уверена? — Уоллингфорд чуть подался вперед. Он казался таким большим. И как им удалось проделать подобное раньше?
«Нет», — пронеслось у нее в голове.
— Да, — ответила она.
Спина Уоллингфорда напряглась, и Абигайль зажмурилась. Однако боли не последовало. Лишь удивительное чувство наполнения.
Уоллингфорд улыбнулся.
— Я внутри тебя, мой маленький эльф, — сказал он и наклонился, чтобы в очередной раз ее поцеловать. — Внутри тебя.
И он не лгал. Он действительно стал ее частью. Абигайль чувствовала себя так, словно внутри распустился диковинный цветок. И цветком этим был Уоллингфорд. Она обвила его шею руками и поцеловала в ответ.
— Подними колени, — попросил Уоллингфорд.
Абигайль выполнила его просьбу.
— О, как хорошо.
— Насколько хорошо?
— Очень. О!
Уоллингфорд приподнялся чуть выше.
— Вот так? Быстрее?
— Да! О! — Абигайль задыхалась. Внутри нее росло напряжение, невероятно сильное напряжение, подобное той горячей волне, что накрывала ее с головой чуть раньше, только более глубокое. — Вот так! О Господи!
Уоллингфорд продолжал двигаться ритмично и уверенно, не сводя взгляда с лица Абигайль, наблюдая за ее ответной реакцией, и она любила его за это. Любила каждое мощное погружение его жезла в ее лоно.