Обхватив Уоллингфорда ногами и впившись ногтями в его спину, Абигайль заставляла его двигаться быстрее и сильнее и в какой-то момент совершенно неожиданно ощутила, как внутри нее прорвалась какая-то плотина и скопившееся напряжение начало разливаться по телу обжигающим наслаждением, заполняя собой каждую клеточку.
Она вскрикнула, Уоллингфорд замер и глухо простонал ее имя. Она прижалась к нему, впитывая в себя сотрясающую его дрожь.
Уоллингфорд медленно расслабился, и на этот раз Абигайль с радостью приняла его тяжесть. Его дыхание с шумом вырывалось из измученных легких. Она погрузила пальцы в волосы возлюбленного и прошептала:
— Артур, — и поцеловала мокрый от пота висок.
— Что? Что ты сказала? — шепотом спросил он.
— Артур. — Абигайль вновь поцеловала лежащего на ней мужчину. — Мне очень нравится это имя.
Он никогда не любил свое имя, но в устах Абигайль оно звучало как-то особенно — чувственно и любовно. Ощущение ее тела восхищало. Оно было таким изящным и в то же время мягким и округлым. Уоллингфорд помнил, что случилось в прошлый раз, поэтому попытался перекатиться на бок.
— Нет. — Абигайль крепче сжала его ногами. — Останься.
И Уоллингфорд остался поверх нее и внутри нее, немного перенеся тяжесть тела на локти. Он вдыхал легкий аромат лимона, исходящий от ее волос, и поглаживал упавшую на висок прядь.
— Ты все еще… — прошептала Абигайль.
— Да.
— А это…
Уоллингфорд негромко засмеялся и чуть приподнялся.
— Это потому что я люблю тебя. А еще я нахожусь в невероятном возбуждении и хочу растянуть удовольствие как можно дольше.
— Только вот в лодочном сарае вышла промашка.
— Тот случай, дорогая, — Уоллингфорд поцеловал любимую, — вовсе не остудил моего пыла. — И он снова поцеловал ее губы, нежные щеки и чувствительное местечко за ухом. — Ты довольна? Я искупил свои грехи?
— Ты же знаешь, что искупил.
Полные груди Абигайль соблазнительно касались его груди, ее кожа благоухала, а влажное лоно и вовсе казалось раем на земле. Уоллингфорд пытался взять себя в руки, но тщетно — его вновь охватило возбуждение.
«Животное», — укорил он себя, вышел из Абигайль и перекатился на бок.
Абигайль удивленно посмотрела на возлюбленного.
— Почему ты остановился?
— Потому что ты получила более чем достаточно для одной ночи, разве нет? — Уоллингфорд поцеловал ее в нос.
Она смотрела на него так понимающе, словно все его мысли отпечатались на лбу и можно было с легкостью их прочитать. Ее волосы разметались по подушке и груди. Один сосок выглядывал из-за каштановых прядей — тугой и восхитительно розовый.