Экономка рассмеялась.
— Да уж, синьора, от вас так просто не отделаешься.
Абигайль вернулась во двор, где музыканты уже взялись за свои инструменты. На небе поднималась луна, и в какое-то мгновение силы покинули Абигайль. Она облокотилась о стену, не выпуская из рук подноса, и посмотрела на склон холма, террасами спускающийся к озеру. Вечерний свет приобрел голубой оттенок, возвещающий о наступлении сумерек. Кто-то зажег факелы, и ощутимо запахло дымом.
Толпа расступилась, и Абигайль увидела сидящих на скамье под факелами Александру и Финна, который по-прежнему обнимал жену, а свет факелов превратил его рыжие волосы в расплавленное золото. Он что-то сказал Александре на ухо, она рассмеялась и устремила на него полный обожания взгляд.
Напротив них Лилибет остановилась возле своего мужа, чтобы выхватить у него бокал с вином. Роланд в шутливой ярости поймал ее за запястье, и она, наклонившись, поцеловала его в губы, чтобы отвлечь от бокала, который тут же оказался у нее в руках. Лилибет со смехом побежала прочь, Роланд бросился за ней, и вскоре Абигайль потеряла их из виду в толпе гостей.
«Я так счастлива за них», — подумала она.
Она отошла от стены и повернула голову, чтобы отереть о плечо навернувшиеся на глаза слезы. Что проку себя жалеть? Она сама обрекла себя на страдания и должна безропотно нести свой крест.
Она выдержала одиннадцать месяцев без Уоллингфорда. Без его суховатого смеха и теплого тела, без его угроз и шуток, непреклонной стойкости и неожиданной нежности. Пока остальные смеялись и были окружены любовью на протяжении холодной тосканской зимы и цветущей весны, она ждала и молилась. Что ж, она сможет вытерпеть еще один месяц — всего четыре коротких недели. Ведь с наступлением жаркого июля он наверняка вернется. Она должна верить в это. Должна верить в него.
Абигайль расправила плечи и вздернула подбородок. Позади мигнул факел, и в то же самое мгновение чьи-то руки выхватили у нее поднос.
— Поднос кажется слишком тяжелым для такой изящной маленькой феи, как ваша светлость, герцогиня Уоллингфорд.
Ноги у Абигайль подкосились, и она закрыла глаза.
— Святые небеса! Вы вернулись! — воскликнул кто-то.
Поднос куда-то исчез, и сильные мужские руки обняли Абигайль так крепко, что она едва могла дышать.
— Он вернулся! — весело закричал Филипп, пробегая мимо. — Слушайте все! Он вернулся! Я помог ему отвести коня в стойло.
— Ты вернулся, — прошептала Абигайль, боясь открыть глаза. Ее спина прижималась к груди Уоллингфорда, к его крепкой неуступчивой груди.
— Вернулся.
— Вот ты где, старик! Я думал, ты все еще путешествуешь по Монголии, — сказал Финн и дружески хлопнул Уоллингфорда по спине.