тоже,
Часто по телу от них теплые струи бегут,
Сладостно также лобзанья дарить и мерцающим
глазкам,
Чтоб у виновников мук милости этим
сыскать.
Или устами к щекам приникать вплотную
и к шее,
И к белоснежным плечам, и к белоснежной
груди.
Обе щеки отмечать и шею всю знаками страсти.
Плеч сияющий блеск, груди сияющий блеск.
Или губами сосать язык твой трепетный, чтобы
Соединиться могли через уста две души,
Или ж обоим душой разливаться в теле другого
В миг, когда перед концом изнемогает
любовь.
Краткий и долгий меня пленяет, и слабый,
и крепкий,
Ты ли даришь мне, мой свет, я ли дарю
поцелуй.
Но принимая одни, отдавай непременно другие,
Чтоб поцелуев игра разнообразна была.
(Перевод с латыни С. В. Шервинского
При этом Секунд (названный Гете «великим поэтом поцелуя»), воспевая свой предмет, никак не согласен им ограничиться. Поцелуй — лишь прелюдия к дальнейшему:
Хочешь, гордая, ты, чтоб поцелуи
Я ценил, начинать не смея битвы,
И подъятым не раз упругим древом
И свои, и твои пронзал одежды?
Чтоб, пылая напрасным ожиданьем,
Чахнул с кровью взволнованной, несчастный?
Два последующих столетия напрочь лишают поцелуй ореола святости, он становится исключительно способом стимуляции сексуального возбуждения. «Поцелуй возбуждает похоть, желание слить двух в одно». Искусство целовать в эпоху рококо не уступает в изощренности «Камасутре». Обширная литература трактует о «флорентийском поцелуе» («берут особу за оба уха и целуют»); «девичьем» (состоящем в целовании грудей и ореолов сосков); влажном (означающем, что целующий «обуреваем желаниями»); и, наконец, знаменитом «французском», при котором соприкасаются языки, — «женщины, склонные к любви, предпочитают такого рода поцелуй».
Еще более «выпрямили» связь между поцелуем и половым актом китайцы. Поцелуи, не ведущие к дальнейшим сексуальным действиям вплоть до оргазма, они считали оскорблением начал Инь и Ян. Первые европейцы, начавшие селиться в Шанхае, повергали местных жителей в недоумение тем, что приветствовали друг друга поцелуем. Если муж целовал жену, то вслед за этим ему, по представлениям китайцев, следовало извлечь «яшмовый черенок» и поместить его,в «нефритовую беседку». Уж вовсе бесцельными сексуальными приготовлениями представлялись жителям Поднебесной поцелуи в щеки, которыми, к примеру, два француза награждали друг друга при встрече.
Доказательством «биологичности» поцелуя можно считать нравы горных арапешей (Новая Гвинея), описанные выдающимся этнографом Маргарет Мид. У арапешей нет поцелуев, однако с детства они привыкают играть с губами. Ребенок оттягивает верхнюю губу большим, указательным и средним пальцами и хлопает ею; раздувает щеки и сжимает их пальцами; выпячивает нижнюю губу языком; лижет свои руки и колени. Старшие дети играют с губами младших, существуют десятки отработанных способов игры со ртом. Эти игры служат выражением любви, расположения и, по мнению Мид, закладывают основы удовлетворенной половой жизни в будущем. Губы детей настолько привыкают к постоянной стимуляции, что, когда мальчики проходят обряд посвящения (после которого игры со ртом считаются неуместными), они