Идущую рядом баржу с танками осветили прожекторы.
Сразу же вокруг нее поднялись столбы воды — это зенитки взялись за самую крупную цель.
Меньше минуты шквального артогня — и прямое попадание в танк, стоящий на барже!
Продолжение истории Обухов не досмотрел. Осколок, щелкнувший по створке люка, заставил командира вспомнить об осторожности и нырнуть обратно в башню.
— Экипаж, к бою! — крикнул он в ТПУ, танковое переговорное устройство. — Внимание, осколочным заряжаю!
Это Обухов сообщил для наводчика Леонова — на «Стюартах» заряжающим выступал сам командир танка.
— Наводить по вспышкам! — приказал Обухов.
— Есть по вспышкам! — отозвался Леонов.
— Огонь!
«Стюарт» выстрелил.
Так начался тот бесконечный бой.
Как показалось Обухову, их танк провел на борту баржи еще полночи. Эта половина состояла из сотни кусков и кусочков серой ткани военного времени. На ткань были нашиты, словно блестки, мириады брызг ледяной воды и мириады искристых осколков, яростно стучащих по броне, по барже, по снующим повсюду катерам с морской пехотой…
На самом же деле баржа прошла вперед еще с полкабельтова и беззвучно — удар полностью заглушила канонада — напоролась на один из сварных противодесантных ежей, затопленных супостатом на мелководье.
Матросы мгновенно опустили сходни и замахали флажками. Дескать, танки на выход.
К счастью, танк Бандалета, стоящий перед их «тридцать первым», сразу же сорвался с места и образцово-показательно скатился по сходне в бликующую отсветами разрывов черноморскую воду.
Им повезло буквально во всем.
И в том, что их баржа не получила снаряд ниже ватерлинии.
И в том, что они поймали противодесантного ежа, когда до берега было уже рукой подать. Длины сходней как раз хватило, чтобы перекрыть самый опасный район с глубинами полтора-два метра — там их желтый «Стюарт» навсегда заглох бы, наглотавшись горькой воды.
— Вперед на малом ходу! — распорядился Обухов.
Танк радостно заревел и, мощно содрогаясь, двинулся к сходням.
Снаряд немецкой зенитки пробил палубу ровно там, где «тридцать первый» был секунду назад. Еще одно везение. Но почему бы и нет, ведь 31 это 13 наоборот!
Сориентироваться на берегу было невозможно.
Исчезла даже та мнимая ясность, которая существовала, когда Обухов смотрел на вражеские позиции с моря, высунувшись из башенного люка.
Он приказал мехводу включить фары. Но тут же отменил приказание — побоялся, что на яркий свет немецкая зенитка пришлет свой увесистый восьмидесятивосьмимиллиметровый гостинец.
«Нам бы только до танков ихних добраться, и дело пойдет!» — вспомнил Обухов слова наводчика Леонова, а ведь еще смеялись над ними.