Джез повернулся к ней на сиденье. От дождя пряди его жидких белесых волос прилипли к голове.
– Он утонул.
– Прости.
Джез пожал плечами, но его глаза заблестели.
– Держи, – сказала она, возвращая ему сигарету.
– Можешь взять себе, – ответил он, забирая сигарету, и положил ей на колени маленький пакетик травки. – У меня много.
– Правда?
– Я не скажу Ною о твоей заначке. Ему это не понравится.
– Что ж, спасибо, – ответила она, запихивая пакетик в мокрый карман шортов с ощущением небольшой победы.
Джез покачал головой из стороны в сторону, стараясь снять напряжение в шее.
– Ударился?
– Старая травма.
– Во время серфинга?
– Нет, – рассмеялся он.
– А что тогда?
– Много лет назад был перелом.
Она вспомнила, как он, обращаясь к ней, поворачивался всем телом. Это казалось ей странным и даже несколько агрессивным, но теперь она поняла, что скованность его шеи была следствием травмы.
– Как же это ты умудрился?
– Это не я. Это мне сзади треснули по башке.
– Какой ужас!
Он сделал очередную затяжку.
– Да, ужас. Особенно когда это дело рук твоего предка. У него здорово получалось работать кулаками.
– Я не знала, – воскликнула она с округлившимися глазами.
– А откуда тебе знать?
Миа задумалась.
– Ной поэтому уехал из дома? Он говорил, что в шестнадцать лет переехал на Бали.
– Не вынес. Взял, да и свалил. – Джез прищурил глаза. – Ни одного гребаного слова никому не сказал.
– Почему ты не уехал?
Он обжег ее взглядом:
– Джонни было всего тринадцать. Это все равно, что оставить ягненка в клетке со львом.
Они замолчали. Ветер снаружи завывал, прорываясь сквозь деревья.
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Джез вдруг прошипел:
– Опусти стекло! – Одной рукой он опустил стекло, а другой затушил о приборную панель косячок.
Миа замешкалась, смущенная этим внезапным требованием. Оказавшихся по обе стороны грузовичка полисменов она заметила слишком поздно. Открылась пассажирская дверь, и на сырой песок с бряканьем выкатилась банка из-под колы. Один из полисменов, с тяжелыми веками и напомаженными усами, сморщив нос, вдохнул тянущийся из кабины дым.
Миа с Джезом было велено выйти из машины и положить руки на капот. Дождь прекратился, оставив на земле глубокие лужи. Миа погрузила босые ноги в коричневатую жижу и положила расставленные руки на мокрую металлическую поверхность. Полисмен стал ее обыскивать, уделяя особое внимание ее карманам.
Щелкнув языком по нёбу, он извлек пакетик с травкой.
Миа похолодела.
– Мы не любим наркотики на Бали. Нехорошо.
Она почувствовала, как у нее закружилась голова и задрожали губы. Она покосилась на Джеза, обыск которого не принес желаемых результатов, но тот старался не смотреть в ее сторону.