Раскрыв от удивления глаза, Кейти вдруг ощутила подступившую к горлу тошноту.
Снимок был сделан много лет назад, когда Миа исполнилось восемь, а Кейти – одиннадцать. Мать вывезла их в местный городишко на прогулку, и они, весело жуя конфеты, шли с пляжными полотенцами и купальными принадлежностями по набережной. Миа первой заметила сиявшую на солнце карусель с монотонно звенящей музыкой, которую доносил морской ветерок.
Карусель регулярно появлялась весной, а через три недели исчезала в одну из ночей, оставляя после себя блеклый круг сухих листьев и пыли. Вместо разноцветных пони, плавно подскакивавших вверх-вниз, на этой карусели были морские коньки. Выглядели они так, будто их искупали в разных океанах и окунули каждого в свою индивидуальную морскую краску – синий кобальт, небесно-голубую и лазурную. Оказываясь в городке, девочки неизменно просили мать разрешить покататься.
Работавшая на карусели веселая дама, завидя их, расплывалась в улыбке:
– А, да это же «морские сестрички»!
Такое прозвище они получили благодаря тому, что, покатавшись на карусели, могли часами возиться в море, в то время как мать, сидя на берегу и попивая кофе из пластикового стаканчика, читала книгу.
– И что же это у нас такое? – продолжала дама, с веселым удивлением извлекая у Миа из-за уха крохотную ракушку. – А здесь – поглядите-ка! – обращалась она уже к Кейти, которая, взглянув на свой красный сарафанчик, вдруг обнаруживала торчащее из кармашка длинное белое перо.
Они усаживались рядом на двух коньков. Кейти, вставив ноги в воображаемые стремена морского конька цвета сапфира, скакала рысцой. Миа предпочитала небесно-голубого конька с краю, чтобы во время движения наслаждаться ветерком.
– Девочки! – окликнула мама, наводя на них фотоаппарат.
На фоне сверкающего на солнце моря они со смехом взялись за руки и вытянули их вперед. Раньше этот снимок висел на стене в спальне Миа в Корнуолле, но Кейти не видела его уже много лет. На обратной стороне уже выцветшим детским почерком Миа было написано: «Морские сестренки».
Дрожащим пальцем Кейти провела по неровному краю. На разорванной надвое фотографии отсутствовало ее изображение.
«Как же так, Миа? Неужели ты решила, что между нами все кончено? Неужели мы могли настолько отдалиться друг от друга? Или это случилось после той нашей перепалки – после того что я тебе наговорила?» Вопросы кружили, точно стервятники, то и дело набрасываясь на нее, словно стремясь причинить еще больше боли. Кейти сунула снимок между страниц и захлопнула дневник. Отыскав наконец таблетки от головной боли, выпила сразу две, затем переоделась в легкое хлопчатобумажное платье и вышла из гостиницы.