Безлюдно, тихо. Только четыре всадника стоят на холме.
Друзья возвращались домой, в Россию.
Будуар императрицы Елизаветы Петровны.
Рука вице-канцлера держала письмо, то самое, которое Анастасия нашла на груди у умирающего Брильи.
Бестужев склонился в низком поклоне.
— Матушка-государыня, и вновь вы не изволите себя решением обременять…
Императрица, заканчивая перед зеркалом туалет, пробежала пуховкой по плечам и груди, поправила на шее изумрудное ожерелье.
— Опять вы меня мучаете. Не ко времени! У нас такой светлый, такой торжественный день! Обсудим ваши дела после приема.
— Боюсь, что будет слишком поздно, ваше величество. Благоволите прочесть сейчас. К торжеству нашему оно имеет прямое касательство. — И, видя неудовольствие Елизаветы, Бестужев добавил: — За это письмо, государыня, заплачено очень дорогой ценой.
Елизавета небрежно взяла письмо.
— Боже мой, что это! — воскликнула она с ужасом.
— Кровь. Об этом я и говорю вам… Это письмо большая удача для нас. Его нашли в камзоле мертвого де Брильи.
— Кто писал?
— Король Фридрих Прусский, ваше величество.
Государыня углубилась в чтение. Постепенно лицо ее приняло гневное выражение:
— Это письмо полицейского, а не короля!.. Наставление в шпионаже!..
— Король придает этим вещам огромное значение. Известно его высказывание: «Герцог де Субиз берет с собой на войну сто поваров, я же предпочитаю впереди армии выставить сто шпионов».
— Кому адресовано послание? — спросила Елизавета с презрением.
— Одной весьма знатной особе, — неторопливо начал Бестужев. — Полагаю, она не откажется это подтвердить. — И не дожидаясь согласия государыни, он приоткрыл дверь и негромко сказал дежурному офицеру: — Государыня желают видеть герцогиню Ангальт-Цербстскую с дочерью.
— Вы в своем уме? — возмутилась таким самоуправством императрица.
— Сейчас увидим. — Бестужев кротко опустил глаза. — Коль ошибаюсь, уйду в отставку.
— Как вы несносны в своем упрямстве! — раздраженно воскликнула Елизавета.
— Для блага трона и державы. — И вице-канцлер со смиренной гордостью склонился перед императрицей.
По коридору дворца стремительно двигались две тоненькие фигурки — мать и дочь. Иоганна ловила в каждом зеркале свое отражение.
Она задержалась возле роскошного напольного зеркала в резной золоченой раме.
— Дочь моя, запомни… Ты делаешь глубокий реверанс, а я встану вот так. — Она приняла вычурную позу и вдруг ловко сняла с плеч дочери соболиную накидку. — Соболя не носят в твоем возрасте! Это нескромно. Воистину царский подарок! Я же говорила, что тетка Эльза полюбит тебя… «Ангел мой! С тех пор, как я увидела тебя, жизнь моя приобрела смысл…».