— Искупался, — небрежно бросил парнишка. — Закурить не найдется?
— Некурящие, — сказал Сергеев. — Да и тебе не советуем.
Парнишка пренебрежительно усмехнулся.
— Это кто ж в одеже купается? — тем же теплым сельским тоном продолжала Флора, обернувшаяся Феней.
— Да глупо вышло, — с досадой сказал парнишка. — Рано с автобуса спрыгнул, думал путь сократить. Попал к речке, моста не видать. Решил так переправиться. Швырнул свой чумаданчик, — он приподнял и показал плоский черный «дипломат», — и не добросил. Что было делать — нырнул за ним, как есть.
— Тебе бы раздеться раньше, а потом кидать, — заметил Сергеев.
— Чего?.. Ну, да! Не сообразил — башка дурная!
— Что же ты так? — усмехнулся Сергеев.
— Да молодой еще! Нешто молодые рассчитывают? — вмешалась Флора.
Парнишка благодарно глянул на нее в темноте. Он понял, что его поймал этот седой, с тяжелым дыханием, добродушный на вид дядька, и удивился, почему со взрослыми всегда попадаешь впросак?
Неужто вострая Флора не догадывается, что он врет? — подумал Сергеев. Парнишка вышел к реке, к излучине, где местные ребята ловят раков. Пижонский вид этого столичного жителя с модной прической и черным чемоданчиком вызвал праведный гнев у юных раколовов из бойцового племени чубаровских ремонтников, и они его «мокнули», как и принято поступать с неосторожными городскими зашельцами, то есть швырнули в заросшую кубышками Московку во всей амуниции, с судорожно сжавшимися на металлической ручке «дипломата» пальцами. Видать, он не слишком сопротивлялся, иначе придумал бы другую, более героическую ложь.
Поймать мальчишку на вранье было почему-то приятно, а вот себя на мелком злорадстве — противно. Из сочетания этих двух чувств возникло недоброжелательство.
А Флора, колючая, раздраженная, считающая весь свет повинным в ее нынешнем одиночестве, отнеслась к парнишке с несомненной симпатией. Она расспрашивала его о том о сем. Парнишка сообщил, что он москвич, а сейчас направляется к теще.
— К кому? — опешила Флора.
— К теще, — повторил он спокойно.
— Сколько же тебе лет?
— Семнадцать. Я уже школу кончаю.
— Мальчишка, школьник — и уже теща!..
— Вы не поняли. Я с ее дочкой гуляю. Значит, по нашему, — теща.
— Надо же! А я решила, что ты женат.
— Ну что вы! Моей бабе всего шестнадцать. Я скоро аттестат получу, а ей еще год мучиться.
— А как ее мать к тебе относится, жених?
— Тетя Поля? Она наша соседка, с одного двора. Сейчас тут уборщицей устроилась — на лето. Вот приду, все сухое мне даст, чаем с малиной напоит.
— Слушай, герой, — сказала Флора. — Ты в сердечном санатории, а куришь, в мокром шляешься, разве это дело?