Марк-Антуан послал известить виконтессу де Сол о своем приезде. Ему пришлось подождать. Виконтесса была в отчаянии, из-за чего сначала хотела отказать в приеме. Однако, поразмыслив, она решила принять его.
Тщательно и элегантно одетого, в соответствии с требованиями визита вежливости, гостя провели в изысканный будуар, увешанный картинами и расшитыми золотом гобеленами, которые составляли фон для изящной мебели черного дерева с инкрустациями из слоновой кости. Виконтесса даже не попыталась успокоиться. И потому она прямо приступила к волновавшему ее вопросу, едва впустив его.
— Мой друг, вы пришли в горькую минуту. Вы видите меня безутешной.
Он склонился к ее тонкой белой руке.
— Позвольте мне попытаться вас утешить.
— Вы слышали новости?
— Что австрийские войска отброшены от Тироли к линии Мантуи?
— Я имею в виду бедного Рокко. Рокко Терци. Он исчез, и ходят слухи, что он арестован. Что говорят на Пьяцца?
— Ах, Рокко Терци, друг Вендрамина. По слухам, инквизиторы арестовали его.
— Но почему? Вы не слышали?
— Говорят, он подозревается в связях с генералом Бонапартом.
— Абсурд! Мой бедный Рокко! Бабочка, радостное создание, занятое в жизни лишь ее веселыми сторонами. И такой забавный. А известно, в чем состояли эти связи?
— Не думаю, чтобы это было известно. Инквизиторы работают очень скрытно.
Она вздрогнула.
— Уже это пугает.
— Вас? Но что вас пугает?
— То несчастье, которое может постичь этого бедного глупого Рокко.
— Столько участия! Ему можно позавидовать, этому Рокко.
Объявили приход Вендрамина, и он тут же вошел. Марк-Антуан чувствовал, что сэр Леонардо не желал бы, чтобы о его визитах сюда стало известно.
Вендрамин легко прошелся своей пружинистой, небрежно-развязной походкой. Его приветствие прозвучало язвительно:
— Сэр, я протестую! Вы обнаруживаете вкус в выборе.
— Пожалуй, — Марк-Антуан улыбнулся дружелюбно. — Я развиваю его, как умею.
Затем он вернулся к прерванному разговору.
— Я слышал печальное известие о вашем друге Терци.
— Не друг, ей-богу, сэр! Вероломный негодяй! Я осторожен в выборе друзей.
— Фи, Леонардо! — воскликнула виконтесса. — Бранить его в такое время… Это некрасиво.