Мартин накрыл крышкой наполненный чайник, а затем воззрился на меня:
— Противопоставляешь себя коллективу?
— Я не единственная. Не так уж сильно я отличаюсь от других.
Мей недовольно заявила:
— Ты, похоже, будешь единственной студенткой в «Мей», пытающейся саботировать кампанию. Ты осознаешь, во что ввязываешься, поступая наперекор общему мнению?
— Нет, и не собираюсь сдавать своих позиций. Но давайте не ссориться из-за мелочей. Я услышала только твою точку зрения и мнение Тома Робертсона. Пусть у меня будет свой взгляд на происходящее. Никто пока не доказал мне его необъективности. Хорошо, возможно, нам должны повысить зарплату и создать более комфортные условия работы. Но я не думаю, что лучший способ добиться этого — поднимать шум и угрожать забастовкой, словно мы можем реально ее организовать.
— А кто это угрожает забастовкой? — поинтересовался Мартин, пододвигая мне мой чай. — Сахар?
— Нет, спасибо… — Я покачала головой. — Ди Воттс думает, что дело может этим кончиться. Ты ведь слышал ее слова: «Но неужели мы сможем?»?
Чашка Мей застыла на полпути к губам.
— Предположим, забастовочный комитет решит, что нужно бастовать. Тебе ведь придется выполнить его требование?
Мартин задумчиво посмотрел на спутницу:
— Разве?
— Она ведь не захочет, чтобы от нее шарахались, как от прокаженной?
— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, — фыркнула я. — Мне наплевать, если кто-то назовет меня дурацкими словами. Я считаю, что у нас нет морального права бастовать или, если ты об этом, отказаться выполнять «несестринские» обязанности. Я против того, чтобы люди приходили сюда работать только ради денег. А ты?
— Разумеется. Но…
— Тогда почему ты здесь? Ты видела себя в мечтах «холодной женщиной в белом», как Турбер назвала нас? Или хотела поскорее смыться из дома? Или у тебя не хватило воображения представить, чем еще можно заниматься?
Собеседница разозлилась:
— Я пришла сюда, потому что хотела быть медсестрой! А почему же еще?
— Хорошо. Тогда ты прекрасно знала о зарплате и об условиях работы еще до поступления. И ты согласилась с ними. Зачем же поднимать шум сейчас?
— А она права, — мягко сказал Мартин. — Ты знала все это до того, как поступила, Мей. Ты ведь пришла сюда не для того, чтобы все реорганизовывать? Как некоторые женщины, выходящие замуж с мыслью перевоспитать своего супруга?
— И я слышу это от тебя? — возмущенно парировала девушка. — Ты же загорелся идеей демонстрации не меньше остальных!
— Да, но в тот момент я не слышал, чтобы кто-то предлагал отказаться от работы. С забастовкой я не согласен.