— Откуда мне знать? Я не спрашивала… Но зато я спросила о сестре Каттер, — отозвалась собеседница. — Доктор успокоил ее, а его начальник осмотрит ее утром, потому что сейчас сестра спит как младенец. Надеюсь, она отдохнет, поскольку она не смыкала глаз прошлой ночью… А вот это и есть твой репортер?
Это был он. Прежде чем мы отправились беседовать в маленькую гостиную, я кое-что вспомнила.
— Знаешь, я ведь из-за всех этих событий так и не прочитала некролог мистеру Кершоу. Но газета лежит у меня в комнате. Я покажу ее тебе позже.
— Позже у тебя не будет времени. В десять пятнадцать ты должна сидеть на скамейке в живой беседке у теннисного корта.
— Что, при такой погоде?
— Так велел передать доктор.
— Мартин? — Я не верила своим ушам.
— Да, Мартин Вудхерст. А теперь мы наконец можем поговорить с Биллом?
Я не помню ни слова из ее беседы с журналистом. И не знаю, как долго просидела дрожа на той скамейке. Я знаю только, что он примчался бегом, потому что сильно опаздывал, взял мои ладони в свои и сказал:
— Лин, ты, должно быть, замерзла… Послушай, мне о многом нужно с тобой поговорить. Знаю, я обещал позвонить в субботу, но, уверен, ты слышала о перемене расписания на следующей неделе. Мы можем сейчас окончательно договориться о встрече?
— Я не знаю, где буду работать на следующей неделе, — отозвалась я, не упомянув о том, что Паркинсон покидает отделение и я могу ее заменить. Вероятно, Дез тоже умолчал об этом факте. — Ничего не смогу точно сказать до воскресенья.
— Понятно. Тогда я позвоню тебе. Сейчас я не могу задержаться, я нужен в отделении, к тому же ты совсем заледенеешь, если мы продолжим разговор.
Он снова взял мои руки, наклонился, будто бы для поцелуя, как в тот вечер у пожарной лестницы. Только на этот раз Мартин не поцеловал меня. Он просто сжал мои руки и пробормотал:
— Доброй ночи, Лин.
Затем развернулся и побежал обратно к блокам больницы.
Он даже не улыбнулся. Но его настроение изменилось с его последнего появления в восьмой палате. За это я была ему благодарна.
Но у себя в комнате я почувствовала новый удар судьбы, когда прочла некролог мистеру Кершоу. Потому что, закончив читать, я перевела взгляд на колонку похорон. Меня интересовала дата его погребения, если она уже определена, для того чтобы сообщить мистеру Планту. Мой взгляд механически пробежал по сообщениям о свадьбах и помолвках. И там черным по белому было напечатано: «Вудхерст — Монтес: свадьба между Мартином Джеймсом и Лолой…»
Я не стала читать дальше, детали меня не интересовали. И к тому моменту, когда мне удалось перестать плакать, газета была изорвана в клочья.