«Клубок распутывается по ниточке» – вспомнил он любимую поговорку Петра Замутилова.
Он стал рассказывать с самого начала его поисков. С первого звонка своего сына. Иван недоверчиво щурился, но слушал очень внимательно. По мере продолжения рассказа, а особенно с момента их разговоров с женой Городецкого о похищении Максима и шифре, он стал более серьезным, и начал кивать головой, что говорило о совпадении его информации по делу Городецкого с пересказом Бодрякова. Сергей Иванович не остановился на своей беседе с Городецким в тот прошлый визит на Бутырку, решив дать более исчерпывающую информацию коллеге о организаторе вымогательства и организованной за ним слежке. Услышав про несчастье Замутилова, он выругался в адрес уголовных «тварей», а когда Бодряков завершил свой рассказ отъездом Надежды с ребенком, он разочаровано покачал головой.
– За бабками поехала – впервые прервал его тюремный опер.
– Не думаю… – возразил ему коллега, удивленный такой не далекой версией – она же передала ключи и шифр в обмен на сына.
– А кто ей мешал не тот ключик дать или изменить одну цифру – настаивал на своей версии Харин – ты только подумай какие там суммы!
– Что же она будет рисковать жизнью своего сына? – упирался Бодряков.
– А какой риск? Сын с ней. Если бы она все честно передала сделала зачем ей бежать так поспешно? Не иначе как из страха за свой обман! – также упорно отстаивал свои доводы Иван.
– Ну ладно, что ты мне теперь скажешь дружище? – вернулся к их договоренности Бодряков.
– Ну прежде всего спасибо, что рассказал правду. Жаль только, что не доверился мне при первом визите. Сейчас ситуация была бы под полным контролем, а так… – он надул щеки и затаил дыхание, словно обдумывая с чего лучше начать.
– Ситуация крайне сложная – он выдохнул воздух – Ладно устрою тебе встречу с Городецким, сам все поймешь.
К удивлению, все еще не верящего Сергея Ивановича, он заказал в кабинет Бориса Семеновича. На ряд вопросов, которые посыпались от Бодрякова, он стал отмахиваться как от надоедливых мух, призывая коллегу к терпению. Что бы смягчить паузу, он предложил «по рюмочке», и через полчаса ожидания бутылка успела опустеть на половину.
– За дружбу – каждый раз приговаривал Хорин, опрокидывая очередную мерку, а выпив приговаривал – не волнуйся, все будет нормалек.
Наконец-то привели арестованного. При мимолетном взгляде на вошедшего в кабинет Городецкого Бодряков удивился как тюрьма может изменить человека. Вместо осмысленного, цепкого взгляда на лице Бориса Семеновича было ворожение какой-то отрешенности. Шикарная оправа его очков сползла на кончик носа, но хозяину видимо не было до этого ни какого дела. Костюм стал явно велик своему хозяину. Создавалось такое впечатление буд-то перед ним совсем другой человек.