– Фильтруй базар – резко обернулся в его сторону Сорос, и смешок прекратился.
Утром, сбрившего усы Сороса, без очков и в одежде Егора, выдернули из хаты на свиданку. Егору было скучно без друга, но его отвлекало произошедшая перемена в себе и в окружении. Сокамерники, к Егору в одежде друга, стали относится как и к Соросу – с уважением. Смотрящий по камере разрешил ему сидеть на кровати хозяина дорогой одежды. Егор нацепил на нос оставленные ему очки, и посмотрелся в маленькое зеркало для бритья. В глазах рябило, но он все ровно остался доволен своим представительным видом.
«Жалко, что меня мама и жена не видит» – подумалось ему о двух самых дорогих ему людях.
После обеда пришел «Сорос – Веник», и сразу же присек попытку Егора вернуть ему одежду.
– Носи брат, дарю – огорошил он его своей щедростью.
– В общем так, все идет по плану. Адвокат подал в суд заявление на то, что бы тебе по твоему состоянию здоровья изменили меру пресечения, и освободили из под стражи. На днях тебя повезут в суд, и поэтому тебе нужно выглядеть очень представительно и аккуратно. Тебе осталось подстричься, и тогда твой вид будет дополнительным аргументом за твое освобождение.
По его распоряжению появился штатный камерный парикмахер с расческой и одноразовым бритвенным станком.
– Как стрич Сорос? – посмотрел он на друга Егора.
– Как и меня. Аккуратно.
Пока Егора приводили в порядок, он к своему удивлению почувствовал что не хочет покидать эту камеру и этих людей. Здесь у него было все чего не хватало дома. Много общения, мужская компания и самое главное – друг Сорос.
«Может еще не отпустят?» – стал успокаивать себя Егор, но потом вспомнил о матери и о Светлане – «Нет, женщины остались одни без меня. Надо выходить».
Сергей Иванович собрался ехать на работу, но в самых дверях его застал звонок по телефону. На определителе высветился начинающийся на «5» подмосковный номер.
«Вроде не так давно мне по нему уже звонили?» – Бодрякову он показался знакомым.
– Алле!
– ПЛихоТи быстЛее. Мне стЛашно – раздался в телефоне полузабытый шепот того самого ребенка, из-за которого и начались его поиски.
На Сергея Ивановича опять накатилась волна отчаяния и тревоги. Он, будучи уверенным, что нашел свое чадо, теперь не мог понять что происходит.
– Тебя как звать? Ты мальчик или девочка? – автоматически включился в разговор оперативник, все продолжая анализировать происходящее.
– Я муСина – раздался ответ ребенка, явно обиженного за этот «глупый» вопрос.
– Папа мне пОхо, сделай Сто нибудь – раздался очередной его шепот, пока Бодряков мучился над очередным вопросом.